МАХИЩАСАКА

МАХИЩАСАКА (санскр. МАХИЩАСАКА (санскр. – букв. «наставление земли», «управление землей»), одна из древнейших буддийских школ, по преданию восходящая к монаху Пуране, обитавшему на «Южной горе» близ Раджагрихи – столицы крупнейшего североиндийского государства Магадхи. Сразу после «спевки» текстов, последовавшей за кончиной Будды (по современной датировке, конец 5 в. до н.э.), на т.н. Первом буддийском соборе в Раджагрихе Пурана вступил в дебаты с Махакассапой, ответственным за хранение дисциплинарного предания раннебуддийской общины-сангхи, и внес новые правила в дисциплинарный корпус Виная-питаки, не принятые большинством авторитетов сангхи. Наиболее авторитетной частью буддийского наследия последователи Пураны считали Сутра-питаку. Сакральным цветом махищасаки считался голубой. Расцвет махищасаки приходился, скорее всего, на эпохи правления южноиндийских династий Сатаваханов и Икшваков (2–3 вв.). Монастыри махищасаков обнаружены на юге в Майсоре и Нагарджунаконде. Кроме Индии, школа распространилась в Юго-Восточной Азии (со 2–3 вв.), а также в Китае (с 4 в.); в 5 в. они пользовались покровительством в Центральной Азии хотанского правителя Торама Шаха. Последние ее представители были засвидетельствованы знаменитыми китайскими буддистами-путешественниками Сюаньцзаном и Ицзином в Уддийяне, Хотане и Шри-Ланке в 7 в.

Как и другие школы классического буддизма, махищасака активно участвовала в межбуддийских дискуссиях по духовно-практическим и собственно философским проблемам. Начало этих дискуссий восходит к расколу в рамках самой школы: «ортодоксальные» махищасаки решительно разошлись с теми «реформаторами», которые по-своему решали проблему источников «великого плода» (махапхала), отстаивая мнение, согласно которому Будда не причастен монашеской общине, внеположен ей, а потому результативными следует признавать только дары, приносимые самому Будде. «Схизматики» стали основателями новой школы дхармагуптака, тогда как махищасаки настаивали на том, что Будда также принадлежит общине, является ее составляющей (хотя и особого калибра), а потому дары общине являются кармически результативными. Наряду со стхавиравадинами махищасаки отстаивали, в противоположность различным буддийским «обновленцам», идею невозможности деградации архата. Древняя тхеравадинская Катхваттху свидетельствует о том, что махищасаки, наряду с адхаками и сарвастивадинами, различали два уровня нирваны – прекращение флуктуаций сознания через рефлексию (пратисанкхьяниродха) и без какой-либо рефлексии (апратисанкхьяниродха). Очевидно, что различение этих стадий очень напоминает дифференциацию двух стадий конечного сосредоточения в классической йоге: в Йога-сутрах прямо различаются прекращение деятельности сознания (ниродха) с размышлением и без размышления.

В одном пункте махищасака солидаризировалась с оппозиционной ей дхармагуптакой, полагая, что даже сравнительно скромные «сверхспособности» (абхиджня) вроде телепатических недоступны небуддистам – в противовес более «либеральным» школам в данном вопросе школам сарвастивадинов и ватсипутриев, допускавшим отдельные духовные достижения за пределами буддизма. Но уже в следующем вопросе – относительно возможности полового воздержания среди богов (брахмачарья) – махищасаки разошлись с дхармагуптаками, а также с сарвастивадинами и стхавиравадинами, отрицая, вместе с самматиями, такую возможность. Среди более умозрительных интересов махищасаков, о которых нам сообщают Абхидхармические тексты, можно выделить важнейшую проблему существования дхарм: вначале, как считает Ж.Фийоза, они отвергли доктрину сарвастивадинов, согласно которой дхармы прошедшего и будущего времени существуют наряду с дхармами настоящего времени, а впоследствии приняли это учение. Согласно Махавибхаше, махищасаки, как и большинство буддийских школ, участвовали в дискуссиях о соотношении дхарм чувственного, «оформленного» и бесформенного мира, пытаясь занять здесь определенную позицию. Как и сарвастивадины, а также самматии, махищасаки полагали, что даже материя может быть благой и неблагой в зависимости от того, какие поступки совершаются через ее посредничество в виде человеческого тела (в противоположность стхавиравадинам, выступившим против антропоморфизации неживого вещества). Вместе с большинством школ классического буддизма махищасаки отвергали концепцию сарвастивадинов, согласно которой механизм сансары может быть лучше объяснен, если предположить между смертью существа А и рождением «кармически наследующего ему» существа В некоторое промежуточное состояние, своеобразный перенос кармических семян в новую почву (анатарабхава). Вместе с тхеравадинами и их оппонентами-махасангхиками махищасаки отстаивали взгляд, согласно которому реальное постижение-видение (абхисамая) четырех благородных истин о страдании наступает (если наступает вообще) мгновенно, и противостояли здесь андхакам, сарвастивадинам и самматиям, считавшим, что это может произойти только постепенно. Вместе с махасангхиками и андхаками они настаивали на необходимости четкого разграничения «пассивных» аффектированных тенденций сознания (анушая) и «активных» страстей (парьявастхана) – в противоположность многим другим школам, не видевшим между ними существенного различия. Наряду с махасангхиками махищасаки считали, что страстные желания (рага) иногда сопровождают функционирование пяти чувств, а иногда нет, – в противоположность сарвастивадинам, настаивавшим на непременном наличии страстей.