КОРЖАВИН, НАУМ МОИСЕЕВИЧ

КОРЖАВИН, НАУМ МОИСЕЕВИЧ (наст. фамилия Мандель) (р. 1925), русский советский поэт, драматург. Родился 14 октября 1925 в Киеве. Родители воспитали в нем стремление к «одухотворению повседневного» (автобиографическая повесть В соблазнах кровавой эпохи, 1992–1996). Стихи писал с детства, начав с подражания В.В.Маяковскому, а затем А.С.Пушкину, А.А.Ахматовой, А.А.Блоку, Б.Л.Пастернаку. В 1941–1944 с семьей жил в эвакуации в Челябинской области. В 1945 поступил в Литературный институт им. А.М.Горького. В декабре 1947 был арестован за свои стихи. После 8 месяцев заключения в тюрьме Лубянки был выслан в сибирскую деревню Чумаково Новосибирской обл., затем в Караганду, где окончил горный техникум. В 1954, освобожденный по амнистии, вернулся в Москву, в 1959 окончил институт.

Также по теме:

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Публикуется с 1941, с 1955 – в центральной печати. В 1963 выпустил первый и единственный легальный поэтический сборник Годы, включающий стихи 1940–1960-х, в т.ч. большую подборку стихотворений в альманахе Тарусские страницы (1961). Основные их темы – размышления о судьбах современников, о Великой Отечественной войне, об искусстве и выдающихся личностях (Где вы, где вы.., Хлеб, День в Освенциме, Посвящение Карлу Либкнехту (ему Коржавин посвятил также опубликованную в 1962 поэму Рождение века), Инерция стиля, Рафаэлю, Осень в Караганде и др.). С 1973 живет в США.

Поэтическая известность пришла к нему в 1940-е. Мотив несогласия, бунта, восстания становится постоянным в поэзии Коржавина, которую сам автор позднее оценивал с традиционной в отечественной словесности «некрасовской», гражданственной позицией: «Я не был никогда аскетом / И не мечтал сгореть в огне. / Я просто русским был поэтом / В года, доставшиеся мне. / Я не был сроду слишком смелым / Или орудьем высших сил. / Я просто знал, что делать. Делал. / А было трудно – выносил». Сходное кредо – и в программном для Коржавина стихотворении Гейне (1944): «Высшая верность поэта – / Верность себе самому».

Неустанная работа души по правильному «прочтению» его в его истинном качестве прослеживается во многих стихах Коржавина. С наибольшей четкостью это сформулировано в стихотворении Рассудочность:

Мороз был – как жара, и свет – как мгла.
Все очертанья тень заволокла.
Предмет неотличим был от теней,
И стал огромным в полутьме – пигмей.
И должен был твой разум каждый день
Вновь открывать, что значит свет и тень.
Что значит ночь, и день, и топь, и гать...
Простые вещи снова открывать.
Он осязанье мыслью подтверждал.
Он сам с годами вроде чувства стал.

Принципиальная опора не на чувство, привычную сферу поэзии, а на разум приобретает у Коржавина характер манифестации

Другие наступают времена.
С глаз наконец спадает пелена.
А ты, как за постыдные грехи,
Ругаешь за рассудочность стихи.
Но я не рассуждал. Я шел ко дну.
Смотрел вперед, а видел пелену.
Я ослеплен быть мог от молний-стрел.
Но я глазами разума смотрел.
И повторял, что в небе небо есть
И что земля еще на месте, здесь.
Что тут пучина, ну а там – причал.
Так мне мой разум чувства возвращал.
Нет! Я на этом до сих пор стою.
Пусть мне простят рассудочность мою.

В годы «оттепели» часто выступал со статьями о современной и классической поэзии (о Ф.И.Тютчеве, А.К.Толстом, С.Я.Маршаке). Резонанс имела его статья В защиту банальных истин: О поэтической форме (1961), в которой он рассматривал поэтическую форму не как «одежду» произведения, а как особое состояние души его создателя, требующее определенного характера, типа и стиля выражения.

Среди наиболее значительных произведений Коржавина, никогда не боящегося быть политизированным, «ангажированным», вовлеченным в злобу дня и всегда ищущего свой путь в бурлящем океане многоразличных духовных течений времени, – Вступление в поэму (1952), проникнутое острым ощущением сопричастности своей стране и своей эпохе. В стихах На смерть Сталина (1953) поэт выступает против тирании слепой веры; в Церкви на Нерли (1954) поэт выявляет тему Бога в своем творчестве, шедшую от наивного атеизма к приятию христианства с его идеей любви к ближнему и «соборности»: «И глядишь доступно и строго, / И слегка синеешь в дали... / Видно, предки верили в Бога, / Как в простую правду земли». В стихах Апокалипсис (1968) особенно остро ощущение неразрывной связи поэта со «своей Россией». В этом же ряду – мемуары В соблазнах кровавой эпохи, поэтические сборники Времена (1976), Сплетения (1981), Письмо в Москву (1991), Время дано (1992), поэма Утверждение (1948), посвященная П.Д.Когану, которого поэт воспринимал почти как своего двойника, а также Танька (1957), Сплетения (1980), Поэма причастности (1981–1982). Судьба поколения в историческом контексте, утверждение внутренней свободы, силы разума и нравственной ответственности художника сообщают твердой и в то же время мелодично-напевной в своей ясности поэзии Коржавина, чуждого литературному изыску, «метафоре», которую он называл «бичом 20 века», оптимистическое дыхание. Коржавин также автор пьес (Однажды в двадцатом, пост. 1967; Жить хочется (Однажды в двадцать втором); публицистических и литературно-публицистических (Гармония против безвременья», 1989) статей.