ГРИШКОВЕЦ, ЕВГЕНИЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ

ГРИШКОВЕЦ, ЕВГЕНИЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ (р. 1967), драматург, режиссер, артист.

Родился 17 февраля 1967 в Кемерове. Его биография наполнена многочисленными событиями, бурным творческим взлетом, множеством театральных и литературных премий («Антибукер» за наброски к пьесам Зима и Записки русского путешественника, премия «Золотая маска» в номинациях «Новация» и «Приз критики» за спектакль Как я съел собаку. Лауреат премии «Триумф»).

Он – человек-оркестр (сам пишет, сам ставит и исполняет). В 1994 окончил филфак Кемеровского университета, куда поступил в 1984. Десятилетний период обучения был связан с тем, что с третьего курса его призвали на службу в Морфлот, затем он осуществил попытку эмиграции в Германию (сразу после ее объединения), которая завершилась большим разочарованием. По возвращении в Кемерово в 1990 создал театр «Ложа». Театр участвовал в фестивалях самодеятельных театров, ездил за границу. Когда, в 1998 театр исчерпал себя, Гришковец уезжает в Москву и создает моноспектакль Как я съел собаку, впервые показанный для семнадцати зрителей «в курилке» у буфета в Театре Российской армии в ноябре 1998 стал поворотным в его жизни. Спектакль, рассказанный от первого лица, повествовал об армейской службе самого автора.

В чем же заключался его феномен, столь восхитивший зрителя и принесший ему неожиданную славу? Это была универсальная история взросления целого поколения, воспитанного на советских мультиках, школьных уроках, особом укладе жизни, уже кажущемся далекой лирической ретросперспективой. С обнаженной доверительностью обращался Гришковец к зрительному залу, и к каждому по отдельности, заражая всех тончайшей материей общих воспоминаний, ставшими за дымчатой завесой времени такими обостренно узнаваемыми. В системе его моноспектаклей зритель сам достраивает эмоциональный круг спектакля, проживает, говоря словами автора, «свою историю», дополняя автора, благодаря чему рождается ткань незримого сотворчества. Текст, произносимый автором со сцены импровизированный, но точно рассчитанный на самую разную публику. Обаяние его исполнительской манеры в том, что он не стремился быть актером в привычном понимании этого слова, это был автор-рассказчик.

Из литературных влияний на свое творчество он выделяет прежде всего В.Аксенова и Ю.Олешу (особенно роман Зависть). Словарь современной культуры: вербатим Гришковца не без основания считают предтечей документального театра. Вербатим (документальная пьеса от лат. verbatim/«дословное», «изреченное») – техника создания театрального спектакля, предполагающая отказ от литературной пьесы. Материалом служат интервью, их расшифровки и составляют канву и диалоги Вербатима. За год «театр.doc» стал культовой сценой Москвы. Круг этого движения расширился: теперь это молодые (многим нет 30) драматурги, актеры и режиссеры, объединенные вокруг фестиваля молодой драматургии «Любимовка», «театра.doc» и Московского центра драматургии и режиссуры. Он как альтернатива репертуарным театрам оказался крайне привлекателен. Согласно концепции руководителя театра М.Угарова, здесь показывают драматические истории, которые не идут на других сценах в силу формата или по причине провокативности материала, нарушающего эстетические и этические табу. Однако, парадокс заключается в том, что Гришковец, считающийся родоначальником этого явления, никогда себя «альтернативщиком» не считал, и в своем творчестве как раз исповедует в лучшем смысле традиционные ценности – тонкий лиризм, душевную и духовную наполненность, и даже исповедальность. Всего этого так не хватает современному зрителю. Спектакль Как я съел собаку на первый взгляд обладал привязанностью к месту и действию пьесы, т.е. к России второй половины 1980-х. Но оказалось, что это не так. Гришковец с большим успехом объездил с ним всю Европу. Оказалось, что «именно на любого и рассчитан спектакль – вне зависимости от страны проживания, возраста, профессии. Я его играл в Лондоне, возил по всей Германии, были Швейцария, Франция, Польша, Финляндия, Швеция. И везде публика откликалась с пониманием», – даже с некоторым удивлением признавался он. Французский режиссер Патрик Агжиаг поставил Город и Как я съел собаку, которые показывают в парижском театре «Аталант». На сцене вместе с автором находится его коллега Арно Ле Гланик, который синхронно выдает французскую версию, столь же эмоционально окрашенную, что и оригинал.

Всего за несколько лет он приобретает широкую известность. Во время «Золотой маски» он установил беспрецедентный театральный рекорд, который продемонстрировал как его физические, так и артистические возможности. Почти восемь с половиной часов он провел на сцене, и зрители увидели его в пяти произведениях: Как я съел собаку (2 часа), Одновременно, Планета, Дредноуты (1 час 40 минут – каждый) и концерте После работы (1 час 20 минут). Рекорд дважды удивителен, учитывая то, что это моноспектакли, где вся нагрузка приходится на «моногероя».

Гришковец – это не только актер, драматург, режиссер, композитор и художник в едином лице. Смысл его творчества в том, что автор не рассматривает каждую свою ипостась по-отдельности: «На самом деле, я – автор спектакля. Я не пытаюсь, создавая спектакль, разделить себя на драматурга, режиссера, художника, автора музыки и в конечном счете артиста».

Критики предвещали ему быстрое увядание, исчерпанность того арсенала чувств и представлений, из которого он вырос. Прием повествования «от себя» – скромного, обаятельного, немного косноязычного паренька-интеллектуала стал поднадоедать. Почувствовав «золотую жилу», он оседлал проверенный прием и стал его откровенно эксплуатировать. И то, что всегда трогало в нем, искренность и тепло, все больше уступало место игре в искренность. Но он не застрял в однажды удачно найденном. Так возникает другое явление – «Гришковец без Гришковца» – спектакль Осада, поставленный на сцене МХАТа им. А.П.Чехова режиссером К.Гинкасом. Это пьеса о войне, в которой автор выводит мифологических героев. В списке действующих лиц: Ветеран, Юноша, Первый воин, Второй воин, Третий воин, а также Икар, Богиня, Высшие силы, они же – музыканты (скрипка, флейта и барабаны). Это было в подлинном смысле сотворчество автора и актеров, каждый из которых вносил в спектакль свой прожитый сюжет. Спектакль рождался в импровизации, как и его моноспектакли.

Осада – самый дорогой спектакль по Гришковцу (остальные использовали минимум постановочных средств). Художник Л.Ломакина выстроила большую песочницу, над которой висит квадрат звездного неба, а за нею – портик с колоннами, дальше – волны, приходящие в движение. Облака проносятся над сценой, молнии сверкают. С молниями связана одна из самых сильных сцен – нечто вроде этюда на тему смерти: один из воинов пишет письмо, видит молнию и воспринимает ее как знак скорой встречи с родными, а выходит, что это – знак его скорой смерти. Богиня протягивает ему стрелу, он берет ее, вертит в руках и не понимает, что значит этот подарок. А все вокруг понимают и обнажают головы. И уходят, оставляя его одного. Песочницы достаточно, чтобы развернуть осаду Трои, и Гришковец без особых усилий распределяет в ней мифологические подробности и героев (хватало же ему прежде тазика с водой для описания большой морской битвы!). И для Гришковца характерны и мимесис, и катарсис. Автор, лично отсутствующий в спектакле, его личность и понимание жизни оказались вновь и на поверхности и в глубине спектакля.

Монопьесы впоследствии были изданы, причем автор утверждает, что книжный текст – это один из уникальных вариантов спектакля.

В его творчестве имеются и другие начинания. Так, в Вене в 2003 в рамках программы Словарь умолчания был сыгран моноспектакль Дядя Отто болен, показанный всего пять раз и признанный лучшим из показанного. Он также известен по звукопьесам (проектом, рожденным совместно с музыкальным коллективом из Калинграда «Бигуди», синтезирующим искусство театра, литературы, лицедейства, музыки).

В 2004 становится обладателем премии Московской Международной книжной ярмарки в номинации литературный дебют за роман Рубашка, повествующий о преуспевающем архитекторе, во внутреннем мире которого узнаваемо отразились тончайшие реалии сегодняшнего дня. У романа есть два важных достоинства. Первое: это жгучая и неостывшая современность; за нее сейчас мало кто берется, а кто берется, как правило, терпит неудачу. Гришковец нашел для ее описания свою интонацию. Впрочем, она та же самая, что и в его знаменитых монопьесах. Второе достоинство: беспощадный психологизм, абсолютная честность, проявляющаяся даже в фигурах умолчания. Это качество неотъемлемо от упомянутой интонации…

С 1998 проживает с семьей в Калининграде.

Екатерина Юдина