АКТУАЛЬНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

АКТУАЛЬНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ, понятие, разработанное в трудах Пражского лингвистического кружка в 1930-е годы для описания функциональных компонентов повествовательного предложения – ремы, или сообщаемой части, и темы, отправной точки сообщения. Согласно теории актуального членения, в предложении Студенты на первом курсе хорошие выделяется тема студенты на первом курсе и рема хорошие, т.е. о студентах первого курса сообщается, что они хорошие. В некоторых теориях функционального членения предложения тема и рема называются, соответственно, топиком (topic) и фокусом (focus), или топиком и комментарием (comment).

Проблематика актуального членения активно разрабатывается в настоящее время в рамках различных теорий лингвистической прагматики. В одной из теорий актуального членения – теории коммуникативного динамизма – предполагается не бинарное деление на тему и рему, а шкалярное: степень коммуникативного динамизма у начальной темы минимальна, и коммуникативный динамизм нарастает с продвижением к концу предложения. Глаголу приписывается средняя степень коммуникативного динамизма, т.е. он понимается как переход между темой и ремой. Такое описание применимо только к тем предложениям, в которых за темой следует рема, а глагол располагается в центре.

Коммуникативная цель говорящего, облекающего свою мысль в форму повествовательного предложения, состоит в том, чтобы сообщить нечто слушающему; поэтому рема может рассматриваться как конституирующий коммуникативный компонент сообщения (т.е. повествовательного предложения). Присутствие ремы в повествовательном предложении отличает его, например, от вопроса, в котором ничего не сообщается, ср.: Который час? В вопросе тоже есть конституирующий – собственно вопросительный – и может быть не-конституирующий (не-вопросительный) коммуникативный компонент. Так, в вопросе Где Вадик познакомился с Марусей? вычленяются вопросительный компонент где и не-вопросительный – Вадик познакомился с Марусей. Говорящий знает, что Вадик познакомился с Марусей, но не знает, где это было, и про это задает вопрос.

Вопросительный компонент имеет много общего с ремой. Однако повествовательное предложение и вопрос представляют собой разные типы речевых актов с разными коммуникативными функциями: рема, или сообщаемое, является конституирующим коммуникативным компонентом сообщения, т.е. повествовательного предложения, а вопросительный компонент – вопросительного. Теория актуального членения отрабатывает свой понятийный аппарат по преимуществу на материале повествовательных предложений.

У других типов речевых актов, кроме сообщения и вопроса, тоже есть конституирующие и могут быть не-конституирующие компоненты. Так, в повелительном предложении Завтрак съешь сам конституирующий компонент – съешь сам и не-конституирующий – завтрак: про завтрак говорится, что его следует съесть. В этом предложении ничего не сообщается и не спрашивается: говорящий велит слушающему съесть завтрак в одиночку. А в таком типе речевого акта, как обращение (Вась!), есть только конституирующий компонент и не-конституирующего компонента в нем нет.

Конституирующий компонент в каждом определенном типе речевого акта есть всегда, а не-конституирующего компонента может не быть. Так, в предложении Стоял мороз есть только рема, а темы нет. Предложения без темы называются коммуникативно нерасчлененными. В предложении может быть одна тема, может не быть ни одной темы и может быть более одной темы. Так, в предложении До 1962 года на месте нынешнего Нового Арбата пролегало множество арбатских переулков две темы: до 1962 года и на месте нынешнего Нового Арбата. На каждой теме есть или может быть характерная для темы интонация, а между темами – пауза.

Рема в русском, английском и многих других языках выражается интонацией определенного типа. Это нисходящий акцент, или падение тона. В предложении Стоял мороз падение фиксируется на ударном слоге словоформы мороз, т.е. словоформа мороз является акцентоносителем ремы. Акцентоноситель ремы также называют собственно ремой. (В примерах ниже акцентоноситель обозначается заглавными буквами.)

Одним из средств выражения темы служит восходящая интонация, и у темы тоже есть акцентоноситель. Так, в предложении В Киеве жила Маруся (например, при ответе на вопрос Кто из твоих друзей жил в это время в Киеве?) словоформа Киеве несет или может нести на себе один из типов восходящей интонации. В беглой речи подъем тона на теме может отсутствовать. Таким образом, тема, в отличие от ремы, не имеет единого средства выражения. А рема всегда выражается единообразно – падением.

Падение же служит средством выражения не только для ремы. Так, если в пределах предложения за падением следует подъем, то такая комбинация акцентов является средством выражения для вопроса с вынесенным в начало не-вопросительным компонентом. В вопросе А Вася пришел? на не-вопросительном компоненте Вася фиксируется падение, а на вопросительном компоненте пришел – характерный для русского вопроса без вопросительного слова подъем тона. Падение используется и в повелительном предложении: Заходи! Таким образом, повествовательное предложение от повелительного отличается не интонацией, а лишь грамматической формой глагола (наклонением).

Итак, комбинация акцентов «подъем – падение» и одиночное падение однозначно указывают на речевой акт (иллокутивное значение, иллокутивную функцию) сообщения – при условии отсутствия в предложении лексических (вопросительных слов) или морфологических (повелительное наклонение) показателей других типов иллокутивных значений. А комбинация акцентов «падение – подъем» и одиночный подъем в русском языке однозначно указывают на вопрос без вопросительного слова. Тем самым падение, если за ним не следует подъема и отсутствуют лексические и морфологические показатели других иллокутивных значений, служит надежным средством выделения ремы.

Возникает вопрос. Пусть известно, что некоторое предложение содержит словоформу, отмеченную падением тона, и показатели иных, чем сообщение, иллокутивных значений отсутствуют. Это значит, что в предложении есть рема и что перед нами сообщение. Где тогда проходят границы ремы (ибо рема может состоять не только из акцентосителя)? Или, иначе, есть ли в этом предложении также и тема, и если есть, то где проходит граница между темой и ремой? Ответ на этот вопрос служит краеугольным камнем теории актуального членения, и затруднения, связанные с получением этого ответа, часто приводят критиков теории к сомнениям в существовании языковых феноменов, называемых темами и ремами.

Чтобы выяснить, где в предложении проходит граница между темой и ремой, следует определить объем каждого из этих коммуникативных компонентов. Рассмотрим этот вопрос с точки зрения плана выражения. Покажем, что объем коммуникативного компонента – темы, ремы, не-вопросительного компонента и др. – выражается выбором его акцентоносителя, т.е. что у коммуникативных компонентов разного объема акцентоносители могут различаться. Рассмотрим два предложения с одинаковой лексико-синтаксической структурой, но различным членением на тему и рему: Входят в моду короткие ЮБКИ (это может быть сообщение комментатора показа мод) и Короткие юбки входят в МОДУ. В предложении Входят в моду короткие ЮБКИ падение фиксируется на словоформе юбки, а в предложении с тем же лексико-синтаксическим составом Короткие юбки входят в МОДУ – на словоформе моду. В первом примере предметом сообщения служит все высказывание в целом, т.е. перед нами нерасчлененное предложение, состоящее из одной ремы. Во втором предложении, во всяком случае при одной из его возможных коммуникативных интерпретаций, о коротких юбках сообщается, что они входят в моду. Рема в нем – фрагмент входят в моду, а тема – короткие юбки.

Однако выбор акцентоносителя не решает проблемы проведения границ между темой и ремой. Во-первых, тема не имеет единообразного выражения, в частности, в беглой речи на теме может не фиксироваться никакого движения тона. Во-вторых, даже при том, что рема всегда выражается падением, при различном объеме акцентоносители рем могут совпадать. Так, у компонентов с разным объемом – пишет стихи и стихи – акцентоноситель один: это словоформа стихи. Приведем аналогию из другой области. Известно, что средство выражения падежных отношений – окончание имени. Однако у многих слов некоторые падежные окончания (дательного и предложного падежа, именительного и винительного) совпадают. В выборе акцентоносителей тоже есть совпадения, и совпадений больше, чем различий: омонимия в этой сфере языка распространена весьма широко. Про многие предложения с достоверностью можно утверждать только то, что рема в них есть.

Итак, рема и ее акцентоноситель играют в повествовательном предложении формирующую роль: акцентоноситель фонетически оформляет рему, а рема делает сообщение сообщением.

Обратимся теперь к плану содержания. На выделение темы и ремы при анализе предложений оказывает существенное влияние характер соотнесенности компонентов актуального членения с компонентами информационной структуры дискурса. Сообщаемое (рема) обычно соотносится с той информацией, о которой еще не было речи в текущем дискурсе. Естественно сообщать то, что для слушающего ново. А тема обычно включает то, о чем только что шла речь. То, о чем уже шла речь, в теории дискурса называют активированным (данным, старым), а то, о чем говорится впервые, – неактивированным (новым). Активация относительна: она угасает по мере удаления текущей точки дискурса от активированных сущностей, если они не реактивируются.

Естественная соотнесенность ремы с неактивированным, а темы – с активированным или известным часто приводит в работах по теории актуального членения и коммуникативной структуры к подмене иллокутивного значения, выражаемого ремой (сообщение), его информационными коррелятами: неактивированным и неизвестным. Это еще один дискуссионный момент теории актуального членения.

Между тем рема не равна неактивированному, а тема – активированному, хотя часто они соответствуют одним и тем же фрагментам предложения. Рема – это носитель иллокутивного значения, а категория неактивированного описывает состояние сознания слушающего в определенной точке дискурса. Примером несовпадения темы с активированным может служить первое предложение рецепта приготовления песочного теста: В глубокую посуду следует влить один стакан кислого молока. В данном предложении информация, соответствующая фрагменту в глубокую посуду, оформляется как исходная точка – тема. Таким образом, говорящий – в данном случае это составитель поваренной книги – делает вид, что глубокая посуда у слушающего всегда под рукой, хотя о ней говорится в первый раз. Можно привести и такие примеры, в которых, наоборот, ремой служит активированное: Мне предложили пальто и шубу. Я купила ШУБУ. Во втором предложении примера словоформа шубу входит в рему и даже служит ее акцентоносителем, между тем о шубе говорилось в предыдущем предложении. Другой пример: Помпей не имеет равных в любви к САМОМУ СЕБЕ. Здесь фрагмент самому себе тоже входит в рему – при том, что обозначает Помпея, имя которого служит темой.

Итак, тема может не совпадать с активированным, а рема – с неактивированным. Поэтому подмена категорий актуального членения – темы и ремы – категориями информационного членения текста или категориями описания состояний сознания собеседников неправомерна. Единственная функция ремы состоит в том, что она служит носителем иллокутивного значения.

Несмотря на содержательное различие между актуальным членением предложения и информационным, нельзя не признать, что активация и известность настолько естественно сопутствуют компонентам актуального членения, что не могут не оказывать влияния на распределение квантов информации по темам и ремам при порождении предложений. Активированная информация имеет мало шансов воплотиться в сообщаемый компонент, т.е. в рему. Поэтому при анализе актуального членения предложения нельзя не принимать во внимание информационную структуру дискурса.

Данных об известности и активации может, однако, оказаться недостаточно для расчленения предложений на коммуникативные компоненты, ибо окончательное решение о том, какой фрагмент информации будет облечен в рему, а какой – в тему, принимает говорящий. И несмотря на то, что контекст дискурса может навязывать говорящему тот или иной выбор, говорящий все же имеет известную свободу в распределении квантов информации между темой и ремой и в определении порядка их следования – точно так же, как он волен в выборе слов и синтаксических конструкций для выражения своих смыслов и коммуникативных целей. Так, один и тот же смысл в зависимости от воли говорящего может быть оформлен и как тема, и как рема: сравним предложение В глубокую посуду следует влить один стакан кислого молока, у которого тема – в глубокую посуду, и пару предложений Для приготовления теста следует взять глубокую посуду. Затем влить туда стакан кислого молока, у которой в первом предложении в глубокую посуду – это рема. Соответственно, при анализе предложения на основе данных об активации полная реконструкция актуального членения с проведением границы между конституирующим и не-конституирующим компонентом, а также однозначный ответ на вопрос, почему некоторые кванты информации воплотились в тему или рему, а не наоборот, может оказаться невозможной.

Итак, ни выражение объема коммуникативного компонента через выбор акцентоносителя, ни фактор активации не решают в большинстве языков, в частности в русском, задачи проведения границы между темой и ремой. Одним из языков, где этой проблемы не возникает, является японский: на границе темы и ремы в нем стоит частица wa, а если предложение нерасчлененное, частица wa отсутствует.

В теории актуального членения и коммуникативной структуры обычно рассматриваются не только коммуникативные значения, которые формируют предложения как речевые акты, но и те значения, которые модифицируют компоненты речевых актов. Основные модифицирующие значения – контраст и эмфаза. Они накладываются на значения темы, ремы, компонентов вопроса и повелительного предложения, т.е. бывают контрастные и эмфатические темы, ремы и т.д.

Контраст предполагает рассмотрение некоторой выделенной сущности на фоне других, подобных ей. Контраст выражается повышенной интенсивностью (громкостью) – интенсивным падением или интенсивным подъемом (в примерах ниже носители контрастных акцентов помечены жирным шрифтом). В примере МАША пришла с контрастной ремой Маша предполагается, что другие тоже могли прийти, но они не пришли. Для контраста характерен контекст союза а не: МАША пришла, а не Вася. Пример контрастной темы: Воскресную прогулку пришлось отложить, а прогулка, намеченная на понедельник, оказалась очень неудачной. Контрастный императив: Ты ЕШЬ, а не разговаривай. Контрастный не-вопросительный компонент: А суп есть БУДЕШЬ? Многие авторы не делают различия между контрастом и ремой, полагая, что идея выбора элемента из множества альтернатив составляет сущность ремы. Вопрос «рема или контраст?» также принадлежит к числу дискуссионных. Приведенные выше примеры демонстрируют независимость ремы и контраста, а также совместимость контраста с темой и другими конституирующими и не-конституирующими значениями.

Эмфаза предполагает выражение говорящим сильных чувств по поводу ненормативных явлений жизни. Пример эмфазы на реме: СОТНЮ я за нее отдала! Эмфаза на теме: Такую огромную котлету мне ни за ЧТО не съесть! Эмфаза в вопросе: У тебя уже есть СЫН?! Термин «эмфаза» используется некоторыми авторами в качества родового для эмфазы как выражения сильных чувств и контраста как выделения одного элемента из ряда подобных.