БХАДРАБАХУ

БХАДРАБАХУ (санскр. ), второе по значению лицо в историческом джайнизме после Джины Махавиры. Основной массив преданий, связанных с именем Бхадрабаху, позволяет идентифицировать личность, носившую это имя, как восьмого «патриарха» джайнской общины и отнести время его деятельности ближе к концу 4 в. до н.э. По сведениям как шветамбаров, так и дигамбаров, Бхадрабаху – современник Чандрагупты I Маурьи, царя Магадхи (самого могущественного царство Северо-Восточной Индии). В период правления этого монарха в Магадхе начался страшный голод, длившийся 12 лет. «Старец» Бхадрабаху, бывший тогда главой джайнской общины, принял решение уйти на юг, в Карнатак. К нему присоединились множество его последователей, оставивших другую часть общины в Магадхе под руководством Стхулабхадры – последнего знатока-рецитатора проповедей Джины. В отсутствие Бхадрабаху и его последователей стало очевидно, что учению Джины грозит исчезновение и в Паталипутре (совр. Патна); был созван собор, который установил 11 «частей» (анги) будущего канона текстов, к ним была добавлена еще одна, двенадцатая. По возвращении Бхадрабаху и его последователей на север стали очевидны расхождения между оставшимися и вернувшимися. Так, оставшиеся привыкли носить белую одежду и позволяли себе ряд других «послаблений», с которыми сбежавшие от трудностей ригористы не соглашались смириться. Схизма была истолкована в последующей традиции обеих будущих ветвей джайнизма как разделение общины на шветамбаров («одетые в белое») и дигамбаров («одетые в страны света»). Дигамбары отказались также признать утвержденный первыми канон, настаивая на том, что подлинные слова Джины канули в лету. Как бы мы ни относились к этому преданию, которое в различных редакциях принимается и шветамбарами и дигамбарами, нет сомнения, что Бхадрабаху сыграл решающую роль в распространении джайнизма на юг и делении общины. О значении Бхадрабаху в становлении южноиндийского джайнизма свидетельствуют различные источники. Считается, что Бхадрабаху был одним из первых, кто возвел в достоинство высшего обета самоумерщвление посредством голода (самлекхана), осуществив эту «теорию» и на практике.

«Старец» Бхадрабаху считался великим толкователем текстов, которые стали считаться каноническими. Ему приписывается комментарий к ним под названием Ниръюкта (Изъяснение) – истолкование по меньшей мере 10 канонических текстов, в числе которых важнейшие: Айяранга- (Ачаранга), Суйядамга- (Сутракританга), Сурияпаннати-, Уттараджджхаяна-, Авассайя-, Дасавейялия-, Дасасуйяккханда-, Кальпа-, Вавахара- и Ришибхашита-сутра (некоторые из этих истолкований были составлены в стихах). Помимо комментариев Бхадрабаху приписывается также авторство самой Кальпа-сутры (завершающейся стихами, которые вызывают ассоциации с буддийской Тхерагатхой), отдельных компонентов Чхеда-сутр, а также астрономического трактата Бхадрабаху-самхита (Свод Бхадрабаху). Бхадрабаху приписывается и первый из сохранившихся в истории джайнизма гимнов предпоследнему тиртханкару Паршве (пятистишие). О степени подлинности по крайней мере некоторых из этих текстов свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что второй раздел Кальпа-сутры, содержащий список джайнских наставников, включает имя не только Бхадрабаху, но и лиц, действовавших после него, следовательно, текст принадлежал не ему. Именно поэтому у индологов вызывает сочувствие дигамбарская точка зрения, согласно которой было два Бхадрабаху – обсуждаемый и тот, кто умер через 515 лет после кончины Махавиры (1 в. до н.э. – 1 в. н.э.) и кому, следовательно, можно приписать многое из того, что не укладывается в корпус «старца» Бхадрабаху. Второго в индологии принято называть Бхадрабаху II или Младшим. Если принять эту точку зрения, то третьим Бхадрабаху следует считать автора Авашьяка-сутры, писавшего приблизительно в середине 6 в., на сочинение которого составил комментарий знаменитый джайнский эрудит Харибхадра.

В Авассайя-ниджджути излагается оригинальная модель десятичленного силлогизма, которая состоит из следующих компонентов: 1) тезис (пратиджня): «Ахимса – высшая из добродетелей»; 2) уточнение тезиса (пратиджня-вибхакти): «Ахимса – высшая из добродетелей, по учению тиртханкаров»; 3) аргумент (хету): «Ахимса – высшая из добродетелей потому, что следующие ей любимы богами и почитать их – дело чести для людей»; 4) уточнение аргумента (хету-вибхакти): «Никто, кроме следующих ахимсе, не допускается к восседанию на высшем престоле добродетели»; 5) контртезис (випакша): «Но и те, кто презирает тиртханкаров и посягают на чужую жизнь, также любимы богами и почитаемы людьми, а те, кто покушаются на чужую жизнь при совершении жертвоприношения, восседают на высших престолах добродетели»; 6) опровержение контртезиса (випакша-пратишедха): «Те, кто покушается на чужую жизнь, презирая запреты тиртханкаров, не заслуживают почестей и богами не любимы. Быть для них любимыми богами и почитаемыми людьми возможно не более, чем для огня быть холодным. Будда, Капила и прочие, на деле недостойные почитания, почитались за их слова, но джайнские тиртханкары почитаются потому, что говорят абсолютную истину»; 7) пример (дриштанта): «Джайнские совершенные (сиддхи) даже не варят пищу, чтобы не лишить кого-либо жизни, и кормятся за счет домохозяев»; 8) сомнение относительно примера (ашанка): «Пища, которую домохозяева готовят для джайнских совершенных, предназначена ими и для самих себя. Потому, если какое-нибудь насекомое погибнет в огне, джайнские совершенные будут нести за это ответственность наряду с домохозяевами. Таким образом, приведенный пример несостоятелен»; 9) опровержение сомнения (ашанка-пратишедха): «Джайнские совершенные приходят к домохозяевам за пищей, не обращая внимания ни на что и не в установленное время. Как же можно утверждать в таком случае, что домохозяева готовят пищу специально для них?! Поэтому, если они и нарушают закон ахимсы, это не распространяется на джайнских совершенных»; 10) заключение (нигамана): «Ахимса – высшая из добродетелей ввиду того, что следующие ей любимы богами и почитать их – дело чести для людей». Очевидно, что в сравнении с классическим индийским пятичленным силлогизмом, который представлял собой скорее модель убеждения, чем доказательства (см. ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ), «реформа» Бхадрабаху была направлена на дальнейшее внедрение дополнительных элементов риторики.

В комментарии же к Сутракританге впервые формулируется знаменитая модель джайнской диалектической логики, известная как сьяд-вада, суть которой в том, что любая предикация, пусть даже сама бесспорная (например, «Этот кувшин красный») рассматривается как корректная не безотносительно, но только в особом контексте высказывания (например, «При свете свечи»). Следовательно, если атрибуция этого текста Бхадрабаху Старшему реалистична, мы имеем дело с установлением важнейшей для джайнов диалектической доктрины уже в весьма ранний период их философии и можем считать, что ее признанные столпы – Умасвати и Кундакунда – начинали отнюдь не с «нуля», как могло бы показаться без учета наследия Бхадрабаху.

См. также АХИМСА; БУДДАГХОСА; ДЖАЙНИЗМ; ДЖАЙНСКИЙ КАНОН; ДЖИНА МАХАВИРА; ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ; КУНДАКУНДА; ТАТТВАРТХАДХИГАМА-СУТРА; ТИРТХАНКАР; ТРИПИТАКА; ХАРИБХАДРА; ШАНКАРА.