МЕЛАНЕЗИЙСКИЕ ЯЗЫКИ

МЕЛАНЕЗИЙСКИЕ ЯЗЫКИ, языки Меланезии, образующие вместе с микронезийскими и полинезийскими языками океанийскую ветвь австронезийских языков. Наряду с ними в Меланезии распространены также папуасские языки (на большей части Новой Гвинеи, в меньшей степени на архипелаге Бисмарка и Соломоновых островах). Особой генетической группы меланезийские языки не образуют. Меланезию как географический регион отличает сильная языковая дробность; при общей численности говорящих на меланезийских языках ок. 1,5 млн. человек число самих языков достигает 350–400. Крупных из них всего два: фиджийский (более 350 тыс. говорящих; в действительности представляет собой две группы сильно разошедшихся диалектов, литературный язык развивается на основе мбау, одного из восточных диалектов) и куануа (или толаи; более 100 тыс. человек на севере Новой Британии). Число языков с количеством говорящих 10–50 тысяч – не более 20, каждым из остальных как родным пользуется от нескольких сот до нескольких тысяч человек.

Значительная часть меланезийских языков изучена слабо. Выделяется до двух десятков групп, взаимоотношения между которыми во многом неясны. Достаточно определенно лишь объединение группы языков Юго-Восточных Соломоновых островов, группы языков Центральных и Северных Новых Гебрид (вероятно, не всех языков, входящих в эту территориальную группу), языков фиджи (на одноименном архипелаге) и ротума (к северо-западу от Фиджи) вместе с полинезийскими и, вероятно, микронезийскими в восточноокеанийскую подветвь океанийских языков. (При этом фиджи и ротума особенно близки к полинезийским.)

Сложности в классификации языков Меланезии связаны с историей освоения этого региона. Австронезийские языковые предки меланезийцев пришли из района Малайского архипелага и не позднее конца III тыс. до н.э. освоили северное побережье Новой Гвинеи и близлежащие крупные острова. Часть австронезийцев, носители так называемой культуры Лапита, устремилась далее на восток.

Эта археологическая культура (названная по поселку на Новой Каледонии), в своем классическом виде зародившаяся на архипелаге Бисмарка, была целиком ориентирована на мореплавание, поэтому уже к 1300–1200 до н.э. лапитцы достигают островов Фиджи и Тонга на востоке и Новой Каледонии на юге. (Основной диагностической чертой лапитского культурного комплекса служит керамика с характерным сложным стандартизованным орнаментом, наносившимся зубчатым штампом, а также ассоциирующийся с ней рыболовный инвентарь.)

На ранее освоенной территории западной Меланезии в течение последующих тысячелетий происходили языковые контакты, существенно затемнившие характер первоначального расселения океанийцев; в районе Новой Гвинеи дополнительным осложнением было включение в эти контакты папуасоязычных народов. (Папуасским влиянием объясняется и главная «антропологическая загадка» Океании: светлокожие полинезийцы и микронезийцы, живущие на восточной и северной периферии Океании, отделены от своей прародины в Юго-Восточной Азии темнокожими меланезийцами. Первоначальные носители австронезийских языков в Меланезии были близки по внешнему облику полинезийцам, и лишь более поздние интенсивные контакты с папуасами привели к смене антропологического типа, причем на востоке Меланезии, среди фиджийцев, влияние папуасского расового типа наименее заметно.)

Фонологическая структура большинства меланезийских языков проста. Как правило, имеется 3 серии смычных согласных – глухие взрывные, звонкие взрывные (обычно преназализованные) и носовые; фрикативные немногочисленны, аффрикаты редки. В ряде языков Новых Гебрид возникли специфические лабио-апикальные согласные (образуются смычкой кончика языка и верхней губы), ср. в яз. тангоа: mata 'змея', mata 'глаз', piri 'гром', piri 'семя'. Вокалическая система обычно пятичленная (i, e, a, o, u), хотя иногда может существенно усложняться (в новокаледонском языке хуаилу противопоставлены 10 чистых и 10 носовых гласных). Типичная структура слога – CV(C). В ряде меланезийских языков под папуасским влиянием развились тоновые противопоставления.

В грамматическом отношении меланезийские языки – аналитические с более или менее выраженной агглютинацией. Ярко выражено противопоставление переходных и непереходных глаголов; одушевленный объект часто выражается суффиксально, субъект действия – префиксально или особыми препозитивными частицами. Прилагательное во многих меланезийских языках не имеет формальных отличий от непереходного глагола. Числительные часто образуют пятеричную систему. Морфология имени бедна, число часто не выражается. У личных местоимений, напротив, обычно противопоставлены 3–4 числа и имеются формы инклюзива ('мы с тобой') и эксклюзива ('мы без тебя'). Во всех меланезийских языках противопоставлены неотчуждаемая и отчуждаемая принадлежность, первая обычно выражается суффиксально, вторая – притяжательными местоимениями, форма которых определяется назначением объекта обладания, например в языке мота (северные Новые Гебриды): na pane-k 'моя рука', no-k o matig 'мой кокос (как собственность)', ga-k o matig 'мой кокос (для еды)', mwa-k o matig 'мой кокос (для питья)'.

В синтаксисе преобладает порядок слов SVO («подлежащее – сказуемое – дополнение»); определение следует за определяемым. Словообразование в системе глагола по преимуществу префиксальное, в системе имени – суффиксальное; значительна роль словосложения и разных типов редупликации.

Для более чем ста меланезийских языков создана письменность на латинской основе, однако существенное развитие она получила лишь в немногих языках. Фиджи стал государственным языком одноименного государства. Язык моту (в районе города Порт-Морсби) в пиджинизированной форме (так называемый «полицейский моту», позднее – хири-моту) распространился как язык межэтнического общения в южной части Папуа – Новой Гвинеи, где имеет официальный статус и широко используется в средствах массовой информации. На северо-восточном побережье Новой Гвинеи определенное развитие получили языки ябем и грагед, на Новой Британии – куануа (эти языки широко используются миссионерами, на них ведется и местное радиовещание). В меланезийских письменностях латинские буквы могут использоваться в неожиданных, с точки зрения европейских орфографий, значениях, например в фиджийском межзубный фрикативный [ð] обозначается через c, а преназализованный заднеязычный взрывной [ⁿg] – через q.