ДРАВИДИЙСКИЕ ЯЗЫКИ

ДРАВИДИЙСКИЕ ЯЗЫКИ, семья языков, распространенных главным образом в южной и центральной Индии. Несколько дравидийских языков (курух, малто) распространены севернее, а язык бра(х)уи географически удален от основного дравидоязычного массива: на нем говорят в пакистанской провинции Белуджистан (округа Калат, Хайрпур и Хайдерабад), а также в Афганистане и на востоке Ирана (по некоторым источникам, носители языка брауи имеются также в Туркменистане). По современным представлениям, с дравидийскими сближается также эламский – мертвый язык народа, населявшего государство Элам и часть Иранского нагорья в III–I тыс. до н.э. Общее число говорящих на дравидийских языках в настоящее время превышает 200 млн. и быстро увеличивается в силу общего роста населения Индии.

Свыше 90% всего дравидоязычного населения говорит на одном четырех «больших» языков – телугу (самый крупный по числу носителей, ок. 73 млн.), тамильском (свыше 62 млн.), малаялам (свыше 34 млн.) и каннада (свыше 33 млн.). Все они имеют более чем тысячелетние письменные и литературные традиции, а также статус официальных языков индийских штатов Андхра-Прадеш, Тамилнаду, Керала и Карнатака. Каждый из них распространен также в штатах, соседних с теми, в которых живет большинство носителей этих языков. Кроме того, телугу, каннада и особенно тамильский языки распространены за пределами Индии; на тамильском говорит 3 млн. человек в Шри Ланке, 250 тыс. в ЮАР, св. 270 тыс. в Малайзии, ок. 200 тыс. в Сингапуре (где он является одним из официальных языков) и еще десятки тысяч человек во многих других странах мира.

Достаточно многочисленными являются еще несколько тамильских языков. Около 2 млн. человек говорит на языке курух (он же ораон), распространенном на плато Чхота Нагпур в штате Бихар, в штатах Мадхья-Прадеш, Ассам, Трипура, Западная Бенгалия и Орисса, а также в Бангладеш. Более 1,85 млн. носителей говорят на языке тулу (распространен на западном побережье Индии в районе города Мангалуру); по некоторым данным, более миллиона человек говорит на брауи. Около 2,5 млн. (по данным 1994) насчитывает дравидоязычное племя гондов, дисперсно проживающих в различных округах штатов Мадхья-Прадеш, Махараштра, Андхра-Прадеш и Орисса. Племя говорит примерно на десятке относительно близкородственных языков и диалектов, крупнейшими из которых являются северный гонди (ок. 730 тыс.) и южный гонди (от 600 до 700 тыс.). В горах на территории штатов Орисса, Андхра Прадеш, а частично также в штатах Мадхья-Прадеш и Тамилнад живет племя кхондов, говорящее на близкородственных языках куи (св. 680 тыс.; один из диалектов этого языка называется кхонди) и куви (ок. 300 тыс); по некоторым классификациям, с ними сближается также язык койа, распространенный по соседству, а также в штате Махараштра; другие классификации относят его к гондским диалектам; в любом случае, впрочем, языки и диалекты гондов и кхондов признаются близкими. Около 700 тыс. говорящих насчитывает язык куру(м)ба, распространенный в горных районах штатов Андхра-Прадеш, Карнатака, Керала и Тамилнад. Более 200 тыс. носителей (1994) насчитывает язык янади в штатах Андхра-Прадеш, Карнатака и Махараштра. В горах Нилгири ок. 170 тыс. человек говорят на бадага, который часто рассматривают как диалект каннада; в Кургских горах на западе штата Карнатака живет ок. 120 тыс. носителей языка кодагу; в штатах Андхра-Прадеш (округ Адилабад), Мадхья-Прадеш и Махараштра распространены с.-з. и ю.-в. диалекты колами (в числе последних – диалект найки), число носителей которых по некоторым данным превосходит 100 тыс. Около 90 тыс. представителей народа дурава (1986) в штатах Мадхья Прадеш и Орисса говорят на диалектах языка парджи; ок. 80 тыс. в Раджмахальских горах на севере штата Бихар и в Зап. Бенгалии – на языке малто. Число носителей других дравидийских языков и диалектов колеблется от нескольких десятков тысяч до нескольких сотен человек. Некоторые из малочисленных языков, однако, играют важную роль в генеалогической классификации дравидийской языковой семьи; таковы, в частности, языки кота (ок. 2 тыс. человек в горах Нилгири) и тода, на котором говорят в штатах Орисса и Тамилнад.

Дравидийские языки не находятся в сколь-нибудь близком родстве с основной массой языков северной Индии (хинди, бенгали, панджаби и др.). Эти последние относятся к индоевропейской семье и проникли на территорию Индии в сравнительно позднее время, вероятно, во II тысячелетии до н.э. Выдвигалось много предположений о том, что носители дравидийских языков были изначальными обитателями Индии, создателями великой цивилизации долины реки Инд и древнейших основ индуизма, что их расовым влиянием обусловлена темнокожесть многих индийцев и т.п. Однако далеко не все из этих утверждений можно считать доказанными. Большинство исследователей сходятся в том, что дравиды появились на территории Индийского субконтинента раньше носителей других языков. Из числа гипотез о внешних генетических связях дравидийских языков наиболее убедительной считается выдвинутая еще в 19 в. Р.Колдуэллом гипотеза о связи их с уральскими языками. В соответствии с ностратической гипотезой о дальнем родстве языковых семей Евразии, дравидийские языки входят в ностратическую макросемью вместе с индоевропейскими, афразийскими, картвельскими, уральскими и алтайскими языками.

Точное число языков в составе дравидийской семьи указать затруднительно – как в связи с недостаточной изученностью языкового материала (некоторые малочисленные языки, в частности манда и пенго, были открыты лишь в 1960-е годы; в 1950-х годах были открыты и описаны языки колами, парджи и гадаба), так и по причине сложности решения проблемы «язык или диалект» для бесписьменных и часто достаточно сходных языков. По минимальной современной оценке, дравидийских языков насчитывается не менее 25, по максимальной – до 80. Дискуссионной остается и внутренняя генетическая классификация дравидийских языков. Большинство имеющихся схем в основном представляет собой детализацию ранней классификации Р.Колдуэлла и С.Конова, в которой были выделены южная (тамильский, малаялам, каннада, телугу, тулу и др.), центральная (гонди, куи, парджи) и северная (курух, малто, брахуи) ветви; эти же три ветви выделяются в классификации М.Эмено. В основанной на данных глоттохронологии классификации М.С.Андронова выделяется семь групп: южная, из которой исключены тулу и телугу (последний явно занимает промежуточное положение между южными и центральными дравидийскимии языками), выделенные в качестве особой юго-западной и юго-восточной групп соответственно; центральная (колами, найки, парджи, гадаба); гондванская (гонди, конда-дора, куи, куви); северо-восточная (курух и малто); и северо-западная (брауи). Распад протодравидийского языка датируется по данным глоттохронологии рубежом IV–III тысячелетий до н.э.; ранее всего отделился язык брауи (или, если признавать дравидийским эламский язык, то эламский; брауи при этом предстает как переходное звено от эламского к остальным дравидийским). В дальнейшем дравидийское языковое единство распадалось, так сказать, с севера на юг; отделение малаялам от тамильского на юге датируется 10–13 вв. н.э. Существуют и другие классификации, различающиеся в основном трактовкой центральной и южной ветвей; кроме того, место некоторых из «малых» дравидийских языков в генеалогической классификации остается неясным. Имеется несколько языков, принадлежность которых к числу дравидийских остается предметом дискуссий.

Фонетически дравидийские языки относительно близки; наиболее характерной чертой их фонетики является наличие ряда ретрофлексных согласных, преграда или щель при произнесении которых образуется кончиком языка, завернутым назад и смыкающимся с твердым нёбом своей нижней стороной; отсутствуют придыхательные шумные, что хорошо заметно на фоне окружающих индоарийских языков, для которых они типичны. Противопоставлены долгие и краткие, а в ряде языков (совр. тамильский, куи, куви, курух, брауи) также простые и назализованные (носовые) гласные; появление последнего противопоставления считается инновацией. Имеются общие тенденции в сочетаемости звуков, сводящиеся к стремлению ограничить начальные звуки слова гласными, глухими смычными (кроме ретрофлексных и альвеолярных) и сонантами, конечные – гласными и сонантами, а внутри слова допускать стечение только одинаковых согласных (геминанты); избегается также стечение гласных (зияние). Последние две особенности во многом обеспечивают узнаваемость фонетического облика дравидийских слов в качестве имен собственных. В ряде современных языков, однако, эти тенденции разрушаются. Разумеется, у отдельных языков имеются свои фонетические отличия; они наиболее заметны в тамильском (не в последнюю очередь под влиянием индоевропейских языков) и в языке тода.

Куи имеет более архаичную в некоторых отношениях морфологию, чем какой-либо другой язык дравидийской семьи.

Дравидийские языки умеренно агглютинативные, т.е. к корневому слову добавляются модифицирующие его цепочки суффиксов. Префиксы (приставки) отсутствуют; фузия (см. ТИПОЛОГИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ) встречается редко. Типологически такая структура слова, равно как и ряд других структурных особенностей (порядок слов в предложении и словосочетании; послелоги вместо предлогов; достаточно развитая система неличных глагольных форм при почти полном отсутствии союзов) напоминает уральские и алтайские языки, что служило первоначальным стимулом к попыткам сближения этих языковых семей с дравидийской.

Части речи, присутствующие во всех дравидийских языках, – это имена (существительные и числительные), местоимения, глаголы и служебные слова; прочие части речи присутствуют не во всех языках и не везде одинаково трактуются.

Существительным в большинстве дравидийских языков присуща категория грамматического рода (в уральских языках, кстати, полностью отсутствующая): в тамильском, древнем малаялам, кота, каннада, кодагу и тулу в ед. числе различаются мужской, женский и средний род (к последнему относятся слова, обозначающие животных, неодушевленные предметы и отвлеченные понятия), а во мн. числе – так называемый эпиценовый (лица) и средний (не лица); в телугу, курух и малто различаются в ед. числе мужской и немужской, а во мн. числе – эпиценовый и средний род; в колами, парджа, гадаба, гонди, куи, куви в обоих числах различаются мужской и немужской род; в брауи, тода и современном малаялам категория рода отсутствует. Чисел два – единственное и множественное; число падежей колеблется от 4–5 до 10–11, при этом различается несколько форм склонения. Собственно дравидийские числительные сохранились только в южной группе языков и в гонди; в других языках числительные, кроме нескольких первых, заимствованы из индоевропейских языков. Кроме того, несколько первых числительных в ряде языков изменяются по родам.

Для личных местоимений большинства дравидийских языков характерно противопоставление инклюзивных ('мы с вами') и эксклюзивных ('мы без вас') форм в 1-м лице мн. числа. Указательные и этимологически связанные с ними личные местоимения 3-го лица различают две, три (в древнем тамильском, кота, древнем каннада, курух и брахуи) и даже четыре (в личных местоимениях куи и куви) формы, указывающие на различную степень удаленности от говорящего. Указательные местоимения не различают рода и не склоняются. Другие типы местоимений морфологически сходны с личными местоимениями третьего лица и склоняются аналогично им.

В древних тамильском и каннада, а также в парджи, гонди, куи, куви, курух и малто имеется своеобразная категория спрягаемой формы имени (т.н. личные имена), присоединяющая показатели, тождественные личным суффиксам глагола, и выступающая в именительном падеже в качестве именного сказуемого (простого или составного, с глагольной формой); в древнем тамильском данная форма употреблялась и в косвенных падежах.

Прилагательные в дравидийских языках морфологически слабо отчленены от имен, весьма немногочисленны и лишь в некоторых языках (тамильском, малаялам, каннада, коду, куи) имеют специальные показатели. Они не изменяются по родам и числам и выступают лишь в функции определения; примеры предикативного (в именном сказуемом) употребления прилагательных зафиксированы только в брауи и найки; в курух прилагательных как части речи нет (не было ее и в древних дравидийских языках).

В системе глагола дравидийских языков (кроме курух) противопоставлены позитивная (не имеющая специального показателя) и негативная формы (суффикс негативности стоит обычно ближе к корню, чем другие словоизменительные суффиксы). Выражаются также формы наклонения (от двух – изъявительное и повелительное – в гадаба, гонди, куи, куви, курух до шести – те же плюс желательное, потенциальное, условное и долженствовательное в кота; в каннада и тулу отсутствует повелительное наклонение как специальная форма); в изъявительном наклонении – от двух (настояще-будущее и прошедшее) в кота, тода, древнем и современном разговорном каннада, телугу, куи и куви до шести (в тулу) видо-временных форм. В негативной форме число различаемых наклонений меньше (до четырех), а в изъявительном наклонении ряда языков (тамильского, кота, тода, каннада, кодагу, телугу, гадаба и гонди) в отрицательной форме видо-временные формы вообще не различаются. Залог отсутствует. Категории лица, числа и рода глагола являются согласовательными; набор их различается по языкам. В малаялам категории лица, числа и рода в изъявительном наклонении не различаются; то же верно и для форм косвенных наклонений в ряде языков. В кота, тода, гонди, куи, куви, курух и малто различаются инклюзивные и эксклюзивные глагольные формы 1-го лица мн. числа. В языке курух зафиксированы особые глагольные формы, характерные для женского языка.

Система неличных глагольных форм включает в себя причастия, деепричастия, инфинитив, супин (неличная глагольная форма со значением обстоятельства цели), особое условное деепричастие, причастные имена со значением имени деятеля и глагольные имена со значением имени действия; набор их различен в разных языках.

Наречия имеются почти во всех дравидийских языках, однако число их невелико; частицы в формальном отношении являются клитиками (не несут самостоятельного ударения) и выражают в основном логические, модальные и иллокутивные значения.

При существительных мужского рода в брауи употребляется постпозитивный неопределенный, а в курух – определенный артикль.

Строй предложения – номинативный; порядок слов в предложении «подлежащее – дополнение – сказуемое»; в атрибутивном словосочетании – «определение – определяемое». Союзы крайне немногочисленны и, как правило, заимствованы из индоевропейских языков; полипредикативные конструкции, функционально эквивалентные сложным предложениям (но не всегда могущие считаться таковыми формально), образуются с помощью неличных глагольных форм.

Основные способы словообразования – суффиксация и словосложение; в брауи развивается префиксация. В дравидийских языках имеется значительное число заимствований из индоевропейских языков: санскрита (в литературных дравидийских языках); персидского языка и пракритов; современных индоарийских языков и английского языка. Среди носителей дравидийских языков, вовлеченных в межэтнические контакты, распространены различные формы дву- и многоязычия.

Письменность и литература на языках «большой четверки» имеет долгую историю. Первые тамильские эпиграфические памятники относятся к 2–1 вв. до н.э.; тамильский литературный язык сложился в 3–4 вв. н.э. и был окончательно кодифицирован в грамматиках 13–14 вв. Первые письменные памятники каннада относятся к 5 в. н.э.; значительные литературные памятники известны с 9–10 вв. Древнейшие памятники телугу датирутся концом 6 в. н.э.; литературный язык сформировался в 9–11 вв. и был нормализован в 14–17 вв. Письменность на малаялам известна с 9–10 вв. Памятники мертвого эламского языка, предположительно тоже дравидийского, относятся к совсем давним временам; дешифрованная эламская клинопись датируется 23 в. до н.э., причем до этого на протяжении еще шести веков использовалось не дешифрованное рисуночное письмо, по-видимому, также скрывающее эламские тексты. Каждый из языков «большой четверки» в настоящее время использует свой собственный алфавит; все эти алфавиты довольно сходны и являются разновидностями обширного семейства индийских письменностей. Телугу и каннада до 14 в. имели единый алфавит; афавиты малаялам и тамильский восходят к письму грантха. В 19 в. предпринимались попытки создания письменностей для других дравидийских языков, но особого успеха это начинание не имело. Некоторое исключение составляет письменность тулу, существующая уже более века (сперва с использованием алфавита малаялам, а с последней четверти 19 в. – алфавита каннада), однако сфера ее применения очень ограничена.

Изучение дравидийских языков в рамках национальной традиции имеет почти столь же долгую историю, как и литература на этих языках. В Европе изучение дравидийских языков началось с 16 в. (в России первым исследователем тамильского языка в 18 в. был индолог Г.С.Лебедев), а первые крупные работы появились в 19 в. – прежде всего, сравнительная грамматика дравидийских языков Р.Колдуэлла, впервые вышедшая в 1856 и неоднократно переиздававшаяся. Значительный материал по дравидийским языкам, собранный норвежским исследователем С.Коновом, был опубликован в фундаментальном Лингвистическом описании Индии (тт. 1–11, 1903–1928). В дальнейшем значительный вклад в дравидологию внесли Ж.Блок, Т.Барроу, М.Б.Эмено, М.С.Андронов, индийские ученые Л.В.Рамасвами Айяра, Б.Кришнамурти и др.