ХУАН ЦЗУНСИ

ХУАН ЦЗУНСИ, Хуан Тайчжун, Хуан Наньлэй, Хуан Личжоу. Выдающийся китайский философ-неоконфуцианец (см. НЕОКОНФУЦИАНСТВО), общественно-политический деятель и ученый-энциклопедист, занимавшийся историей, географией, математикой, астрономией, теорией музыки и календарных расчетов, основавший Чжэцзянскую историческую школу. Родился 24 сентября 1610 в округе Юйяо провинции Чжэцзян. Был сыном крупного политического деятеля, представителя Дунлиньской группировки, окончившего свои дни в тюрьме в 1626. Сам Хуан Цзунси также был близок к Дунлиньской школе, создав унаследовавшее ее идеи «Общество возрождения» (Фу шэ), и являлся учеником янминиста (см. ВАН ЯНМИН; ВАН ЯНМИНА ШКОЛА) Лю Цзунчжоу (1578–1645). Хуан Цзунси вел политическую и вооруженную борьбу с вторгшимися в Китай маньчжурами как до, так и после их воцарения в Пекине в 1644. Прекратив сопротивление в 1649, он поселился у себя на родине в уезде Юйяо провинции Чжэцзян (откуда происходил и Ван Янмин) и занялся исключительно научной и литературной работой. Умер Хуан Цзунси 12 августа 1695.

Славу Хуан Цзунси принесли прежде всего его исторические сочинения, в особенности связанные с событиями недавнего прошлого – эпохи Мин (1368–1644). Он создал классические работы по истории китайской философии периода ее высочайшего развития при династиях Сун, Юань, Мин (10–17 вв.): Сун Юань сюэ ань (Отчет об учениях [эпох] Сун и Юань), Мин жу сюэ ань (Отчет об учениях конфуцианцев [эпохи] Мин). Первый его самостоятельный трактат Мин и дай фан лу (Записки для ожидаемого с визитом [правителя в период] Поражения Света или, в другом возможном понимании, Записки, просвещающие варваров в ожидании прихода [совершенномудрого правителя]), написанный в 1662, посвящен обществоведческой проблематике (переиздан в Пекине в 1955).

В общетеоретическом плане Хуан Цзунси критиковал как буддийскую ересь отстаивавшийся школой Чэн И (1033–1108) – Чжу Си (1130–1200) и доминировавший в официальном неоконфуцианстве приоритет «принципа» (ли₁), всячески подчеркивая первичность коррелятивной ему «пневмы» (ци₁): «то, что проницает небо и землю, пронизывает древность и современность, не может не может не быть единой пневмой (и ци) и только». Всенаполняющая, являющаяся «единым корнем» (и бэнь) пневма «рождает людей, рождает вещи», а принципы представляют собой упорядоченность ее «распространяющегося действия» (лю син), поэтому «без пневмы нет принципов» и «принцип – это принцип пневмы».

Поддерживая отстаивавшийся противоположным направлением в неоконфуцианстве, школой Лу Цзююаня (1139–1192) – Ван Янмина (1472–1529) приоритет «сердца» (синь₁), Хуан Цзунси утверждал, что «все наполняющее небо и землю суть сердце» и «поэтому исчерпывающее [исследование] принципов означает исчерпание тьмы особенностей в собственном сердце, а не исчерпание тьмы особенностей тьмы вещей».

Совмещение этих двух установок привело Хуан Цзунси к «отождествлению сердца и пневмы» (синь цзи ци): «человек получает пневму от неба, чтобы жить, и обладает только одним сердцем и все», «в небе это пневма, в человеке это сердце, в небе это принцип, в человеке это [индивидуальная] природа (син₁)».

Динамичный характер пневмы как субстрата гносеопсихологического центра – сердца, в свою очередь, обусловил деятельностную трактовку познания, выразившуюся в интерпретации «доведения до конца» (чжи₅) из фундаментального тезиса Ван Янмина о «доведении знания до конца» (чжи лян чжи) с помощью категории «действие» (син₃, см. ЧЖИ – СИН).

Согласно Хуан Цзунси, всеми людьми от рождения движут частные интересы и стремление к пользе/выгоде (ли₃). Но в жизни общества («Поднебесной») должна осуществляться общая польза/выгода, за что ответствен прежде всего правитель.

В оценке роли последнего китайский мыслитель следовал положению Мэн-цзы о приоритете народа над правителем и допустимости свержения порочного государя (Мэн-цзы, VII Б, 14, I Б, 8). Отсюда Хуан Цзунси заключал, что следует «рассматривать Поднебесную в качестве субъекта (буквально: хозяина), а правителя – в качестве объекта (буквально: гостя), но не наоборот. Подобное идеальное положение, по его мнению, существовало при древних совершенномудрых государях, которые были способны по собственной воле отказываться от власти. В дальнейшем государи в силу общечеловеческого стремления к личной пользе/выгоде стали считать Поднебесную своей частной собственностью и рассматривать ее в качестве объекта, а себя – в качестве субъекта. Поскольку такое же стремление естественно возникало и у других претендентов на престол, в государстве образовывался неисчерпаемый источник борьбы и смуты. Кроме того, когда правитель подменяет общественные интересы своими личными, интересы его подданных оказываются неудовлетворенными. Поэтому такой правитель олицетворяет собой «великий вред Поднебесной».

В целом, ссылаясь на различные исторические и мифические прецеденты, Хуан Цзунси признавал легитимной как наследственную, так и ненаследственную монархию, полагая главным критерием легитимности стремление монарха к общественной пользе/выгоде, соблюдению интересов всей Поднебесной, а не интересов его самого или его семьи. Согласно Хуан Цзунси, легитимной китайская монархия была с глубокой древности до конца 3 в. до н.э., т.е. при трех идеальных династиях – Ся, Шан-Инь и Чжоу. Нарушение правильных устоев государственности произошло при последующих династиях, основатели которых считали Поднебесную своим семейным достоянием.

В качестве гарантий легитимности правления Хуан Цзунси предлагал различные мероприятия, главным образом относящиеся к трем областям – законодательной, административной и идеологической.

В противоположность распространенному тогда мнению, что порядок или смута в стране зависят прежде всего от конкретных людей, а не законов, он выдвинул принцип, согласно которому сначала должны «иметься упорядоченные законы, после чего появятся упорядочивающие люди». Сами законы (фа) Хуан Цзунси разделял на «законы [в интересах всей] Поднебесной» (тянь ся чжи фа) и «законы [в интересах] одной семьи [правителя]» (и цзя чжи фа). Первые суть также «не законнические законы» (у фа чжи фа), а вторые – «незаконные законы» (фэй фа чжи фа). Чем больше в первых простоты, тем меньше смуты в стране; чем больше во вторых изощренности, тем больше смуты ими порождается.

Хуан Цзунси отрицал неизменяемость законов, утверждая, что «каждая эпоха имеет законы данной эпохи», и доказывая это с помощью исторических изысканий. Законодательные нововведения он обосновывал принципом, согласно которому «соответствие законов [своему] времени обусловливает порядок» в стране. Следуя традиционной вере в «золотой век» древности, в качестве нововведений в данной области Хуан Цзунси предлагал «идеальные» законы трех первых династий (Ся, Шан-Инь, Чжоу) и предшествовавшего им мифического времени. При действии этих законов «пользу/выгоду из гор и водоемов не нужно было извлекать до исчерпания; не возникало опасений утратить равновесие наград и наказаний; благородные пребывали не при дворе, худородные – не в захолустье; в последующие века, когда взялись за осуждение простоты сих законов, люди Поднебесной не увидели [в этом] ни возможной алчности верхов, ни возможной ненависти низов».

В историческом процессе изменения, т.е. деградации, законов Хуан Цзунси выделил два завершенных периода – от изначальной древности до падения Чжоу и воцарения династии Цинь (221–206), от Цинь до падения Сун (960–1279) и воцарения династии Юань (1279–1367) – и один незавершенный, охватывающий современную ему эпоху. Видимо, в завершении последнего периода он видел реализацию традиционной для китайской идеологии схемы триадического цикла, присутствующей, в частности, у Мэн-цзы, на которого ориентировался философ (Мэн-цзы, VII А, 30, III Б, 9, III А, 2, VII Б, 38, II Б,13), а затем Дун Чжуншу (2 в. до н.э.), в школе текстов новых письмен, традиции Гунъян чжуань (5–2 вв. до н.э.) и Хэ Сю (129–182) (см. ДА ТУН-ВЕЛИКОЕ ЕДИНЕНИЕ).

В рассуждениях об административной сфере Хуан Цзунси также опирался на Мэн-цзы, у которого описана следующая система титулов и званий: император («сын неба»), герцог (гун₁), маркиз (хоу₁), граф (бо), виконт (цзы), барон (нань); правитель (цзюнь), канцлер (цин₂), сановник (да фу), служилый (ши₄) (Мэн-цзы, V Б, 2). Хуан Цзунси истолковывал эту систему как свидетельство того, что в древности правитель государства или даже сам император не был принципиально отделен от административной иерархии, но включался в нее подобно всем нижестоящим инстанциям. Иными словами, отношение правителя к канцлеру аналогично отношению канцлера к сановнику и т.д., а отношение императора к герцогу аналогично отношению последнего к маркизу и т.д. «Изначально смысл появления правителя состоял в том, чтобы упорядочивать Поднебесную. Поднебесная не может быть упорядочена одним человеком, поэтому учреждено чиновничество для ее упорядочения. Так что чиновники суть телесные воплощения (фэнь шэнь) правителя».

Эта единотелесность служит у Хуан Цзунси основанием для распространения принципов формирования административной иерархии на самого правителя, что прежде всего касается порядка престолонаследования. «В древности [власть] передавалась не сыну, а достойному. На лишение сына неба [его] положения или оставление в таковом смотрели так же, как на [положение] первого министра. Впоследствии сын неба стал передавать [свою власть] сыну, а первый министр – нет. Не все сыновья сынов неба были достойными, но благодаря тому что это восполнялось передачей [поста] первого министра достойным, не утрачивался и смысл, [заложенный ранее в] передачу достойным [власти] сына неба. При упразднении же [поста] первого министра для недостойного наследника сына неба нет достойного восполнителя и смысл передачи [власти] сыну также утрачивается!». Упразднение поста первого министра (цзай сян) Хуан Цзунси рассматривал как вполне конкретную политическую акцию, осуществленную основателем династии Мин – Чжу Юаньчжаном в 1380 и повлекшую за собой, по мнению философа, нарушение порядка во всю эпоху правления этой династии.

Согласно Хуан Цзунси, в государстве помимо наследственного или ненаследственного правителя необходим ненаследственный первый министр, т.е. глава правительства. Последнее же он предлагал создавать по модели, предложенной знаменитым первым министром эпохи Тан (618–907) – Чжан Шо (667–730). Такое правительство, образуемое первым министром, должно состоять из кабинета административных дел (чжэн ши тан) и подчиненных ему пяти палат: палаты чиновников (ли фан), палаты верховного управления (шу цзи фан), военной палаты (бин фан), палаты народонаселения (ху фан), палаты наказаний и ритуалов (син ли фан). С известной долей условности кабинет административных дел можно считать аналогом кабинета министров, а пять палат – соответственно аналогом министерства внутренних дел, государственного совета, военного министерства, министерства финансов, министерства юстиции и церемоний.

Ненаследственный характер должностей в структуре государственного аппарата, пропагандируемой Хуан Цзунси, подразумевает назначаемость сверху, а не избираемость снизу. Высшей, т.е. назначающей, инстанцией для правителя в ненаследственной монархии признавались либо его предшественник, добровольно передающий или завещающий ему престол, либо само небо, согласно древней теории «небесного предопределения» (гэ мин, см. МИН-ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ) объявляющее своим «сыном» носителя наибольшей благодати (дэ) среди людей и заменяющее им автоматически утратившего это «сыновство» порочного правителя.

Описываемый Хуан Цзунси аппарат власти для правильного выполнения своих функций нуждается еще в по крайней мере двух инстанциях – выдвигающей или обсуждающей законы и контролирующей их выполнение. У Хуан Цзунси они совмещаются в одной инстанции, обладающей также учебно-воспитательной и научно-просветительной функциями. Этой инстанцией он считал учебные заведения, школы всех ступеней, вводя таким образом свою программу в область идеологии.

Хуан Цзунси утверждал, что начиная с династии Цинь, т.е. прежде всего благодаря восторжествовавшему тогда легизму, идеология в стране стала централизованно декретироваться: «правда и ложь в Поднебесной устанавливались только двором». Независимые умы при разных династиях создавали неофициальные объединения, частные школы и академии, пытаясь с их помощью воздействовать на администрацию, но, как правило, подвергались различного рода репрессиям, что подрывало устои государственной жизни и даже приводило к политическому краху. Хуан Цзунси указывал и на обратные, положительные примеры. Так, при династии Восточная Хань (25–220) 13 тысяч человек, состоявших в высших школах (тай сюэ), активно и успешно воздействовали на правительственные органы.

Учебные заведения в Китае всегда играли особо важную роль. И дело здесь не только в повышенном почтении к труднодостижимой грамотности и учености, но и в социально-политической функции образования. Со 2 в. до н.э. в стране начала действовать экзаменационная система, обусловливавшая получение чиновничьих должностей соответствием определенному образовательному цензу. Таким образом административная и учебная системы сближались друг с другом. Поэтому Хуан Цзунси определял школы как «места, где взращиваются служилые». Но тут же он добавлял, что их значение этим не ограничивается, а состоит в том, чтобы «все средства упорядочения Поднебесной исходили из школ».

В изображении Хуан Цзунси учебные заведения становятся не только кузницей руководящих кадров, но и своеобразными представительными органами, выражающими общественное мнение и доносящими его до всей администрации, включая императора. Система образования должна быть единой, общегосударственной, но при этом составляющие ее учебные заведения должны быть интеллектуально независимыми, допускающими свободное выражение взглядов.

В высшей школе, играющей роль столичного университета, старейшине-ректору (буквально: совершающему возлияние жертвенного вина – цзи цзю) предоставляется право выбирать в ее состав крупнейших ученых-конфуцианцев своего времени. По статусу он приравнивается к первому министру и в случае отставки последнего может занять его место. В первый день каждого лунного месяца императору в сопровождении высших чиновников и советников следует посещать лекции старейшины-ректора в столичной высшей школе: «Старейшина-ректор, обратившись лицом к югу, произносит наставления; сын неба располагается среди учеников».

Обращенность лицом к югу – каноническая поза императора, т.е. носителя наивысшей власти (см., например, Лунь юй, VI, 1, XV, 4/5). Следовательно, в данной ситуации таковым, естественно – на время, становится наставляющий сына неба старейшина-ректор. Здесь, как и в рассуждениях о роли достойного первого министра при недостойном правителе, явно проглядывает стремление Хуан Цзунси через функции высших должностных лиц как-то ограничить всевластие императора.

В классическом конфуцианстве с самого его возникновения присутствовало подобное стремление, служившее основой для возвеличивания роли и расширения прав советников-конфуцианцев. По определению Конфуция, идеальный государь, «бездействуя, упорядочивает» Поднебесную (Лунь юй, XV, 4/5). «Бездействие» (у вэй) здесь подразумевало отсутствие прагматического вмешательства в заведенный порядок дел, гарантиями нормального хода которого должны были служить прямое духовно-нравственное воздействие государя на народ и правильная деятельность выбранных им достойных министров. В отличие от этой классической конфуцианской теории, Хуан Цзунси попытался ввести некоторые ограничения не в «бездействие», а в действия императора.

Поскольку основной вектор политической инициативы в программе Хуан Цзунси оставался направленным сверху вниз, нормальные формы воздействия на императора снизу сводились к идейно-воспитательной сфере, что приводило к мысли об определенных педагогических мерах по отношению к наследнику престола.

Хуан Цзунси предлагал обучать сына императора в столичной высшей школе по достижении им пятнадцати лет вместе с детьми высших чиновников (параллель этому – проект Царскосельского лицея в России начала 19 в.). Цель этого обучения – «знать настоящие и показные свойства людей» и «понемногу приобщаться к труду».

По замыслу Хуан Цзунси, руководители нижележащих уровней административной иерархии – чиновники окружного и уездного масштабов должны получать наставления в соответствующих учебных заведениях еще чаще, чем император и его приближенные, а именно два раза в месяц – первого и пятнадцатого числа. При этом в случае обнаружения крупных административных нарушений и упущений ученым наставникам следовало объявлять о них публично под барабанный бой.

Хуан Цзунси выступал за уравнительное перераспределение земель, восстановление древней системы «колодезных полей» (цзин тянь, см. ЦЗИН ТЯНЬ; ЦЗИН ВЭЙ), снижение налогов с крестьян и их (налогов) пятиступенную дифференциацию в зависимости от плодородности земли; за то, чтобы не только земледелие, но также торговля и ремесло считались «основным занятием»; за унификацию денежной системы, эмиссию бумажных денег и учреждение банков; за такую систему воинской повинности, при которой каждые пятьдесят человек выставляют одного рекрута, а десять семей снабжают его продовольствием.

Социально-политические, экономические и правовые идеи Хуан Цзунси оказали большое влияние на китайских реформаторов конца 19 – начала 20 в., в особенности Лян Цичао (1873–1929), использовавших их в борьбе за демократические преобразования в стране.