МОГУЧАЯ КУЧКА (НОВАЯ РУССКАЯ ШКОЛА)

НОВАЯ РУССКАЯ ШКОЛА («МОГУЧАЯ КУЧКА»)
Во второй половине 19 в. формируются две основные русские композиторские школы. Одна из них – петербургская Новая русская школа, или «Могучая кучка» (выражение из статьи В.В.Стасова) – М.А.Балакирев, Цезарь Антонович Кюи, Александр Порфирьевич Бородин, Модест Петрович Мусоргский, Н.А.Римский-Корсаков; позже авторы т.н. Беляевского кружка – Александр Константинович Глазунов, Анатолий Константинович Лядов; Николай Николаевич Черепнин и др. Вторая – московская школа во главе с Петром Ильичем Чайковским – Сергей Иванович Танеев, Антоний Степанович Аренский, Сергей Васильевич Рахманинов, Василий Сергеевич Калинников и др.

Хотя не все творческие явления этого периода могут быть отнесены к той или иной школе (например, в них не укладывается огромная по объему композиторская деятельность Антона Григорьевича Рубинштейна и оперное творчество пропагандиста Вагнера в России, музыкального критика Александра Николаевича Серова, на рубеже веков творчество Александра Николаевича Скрябина и т.д.), – все же до конца 19 в. давал о себе знать некоторый антагонизм двух школ.

Петербургская школа – условно говоря, более новаторская – ориентировалась, с одной стороны, на принципы «народности» (отражение в музыке проблематики национальной истории, психологии, фольклора) и «реальности» (отказ, в определенной мере, от классических норм, поиск принципиально нового национально определенного языка), а с другой, на достижения современной западноевропейской музыки (Шуман, Берлиоз, Лист).

Основными жанрами раннего «кучкизма» были опера, преимущественно на русские сюжеты, симфонизм программного, жанрового типа, а также романсовый жанр в самых разнообразных его трактовках. Некоторое исключение на этом фоне составляют две симфонии Бородина, написанные в совершенно классической форме, но на русском эпическо-лирическом интонационном материале, и единственная опера композитора Князь Игорь по мотивам русских летописей (завершена Римским-Корсаковым и Глазуновым в 1890). Еще одна примечательная черта петербургской школы – тяготение к образам Востока, условного и реального, исторического и этнографического. Вообще интерес к «восточному», как к «экзотическому», типичен для многих романтиков, однако в России музыкальный ориентализм обретает большую конкретность (часто «кавказскую») и «Восток» оказывается представленным подлинными музыкальными темами, ритмами и тембрами (достаточно вспомнить фортепианную фантазию Исламей М.А.Балакирева или симфоническую поэму Шехеразада Н.А.Римского-Корсакова).

Наиболее полно эстетика «кучкизма» раскрывается в двух исключительно новаторских по стилю и форме операх М.П.Мусоргского – историко-психологической трагедии Борис Годунов (1868, вторая редакция 1872) и народной музыкальной драме Хованщина (1881), а также в многочисленных операх Н.А.Римского-Корсакова, среди которых выделяется мифологический цикл, связанный с мотивами древних славянских верований (Майская ночь, Снегурочка, Млада, Ночь перед Рождеством, Садко, 1878–1897), три оперы-сказки (Кащей Бессмертный, Сказка о царе Салтане, Золотой петушок», 1898–1908) и религиозно-философская драма Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии (1905).

Что касается творчества авторов более позднего, т.н. беляевского поколения петербургской школы (в это время собрания кружка часто происходили в доме мецената и издателя М.П.Беляева), то наиболее значительными представляются симфонизм А.К.Глазунова (восемь симфоний, 1881–1906, сюиты, увертюры, поэмы и др., а также партитуры музыки к балетам), симфонические и фортепианные произведения А.К.Лядова. Авторы этого поколения опирались на достижения кучкизма, но в целом были несколько более умеренны в своих исканиях.