САМОЙЛОВ, ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

САМОЙЛОВ, ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (1813–1887), русский драматический актер петербургского Александринского театра, представитель второго поколения династии Самойловых, прославившийся своими способностями к внешней трансформации облика, получив славу театрального «Протея».

Родился 13(25) января 1813 в Петербурге, в семье оперных певцов – В.М.Самойлова и С.В.Черниковой-Самойловой. Василий Самойлов – наиболее выдающийся артист из рода Самойловых (в третьем поколении наибольшую известность приобрели его сын – Павел Самойлов и дочь – В.А.Мичурина-Самойлова, закончившие свой путь уже на советской сцене).

Окончил Горный корпус (1829), и Лесной институт (1932) в Петербурге. Дебютировал в 1834 на петербургской сцене в опере Иосиф Э.Н.Мегюля, в главной роли, но призвание нашел в водевильном репертуаре, особенно в «водевилях с переодеванием». Успех в водевиле Ф.А.Кони Студент, артист, хорист и аферист (1839) положил начало его стремительной карьеры. Его театральные трансформации носили не только внешний характер. За ними стояли глубокая характерность и типичность изображаемых образов, умение находить выразительные детали грима и костюма. В ролях с «переодеванием» создал галерею персонажей средних слоев петербургского мира: торговцев, ремесленников, чиновников и др. Со скрупулезной точностью умел воссоздать типический облик человека того или иного социального положения, национальности, определенного рода занятий.

В разные периоды творчества находил созвучные своему дарованию черты. С середины 1840-х, когда на сцене формировалась «натуральная школа», большое внимание уделял проявлениям возрастной физиологии, мастерски изображая старческую немощь (скряга Чужбинин в Талисмане Г.В.Кугушева, беспамятливый старик из пьесы А.А.Тальцевой И дружба, и любовь, роль старого скрипача Пузыречкина в пьесе К.Д.Ефимовича Отставной театральный музыкант и княгиня). Обладая умением схватывать внешний рисунок и тонко передать своеобразие авторского стиля, мастерски играл в комедиях И.С.Тургенева Завтрак у предводителя (Пехтерьев), Провинциалка (граф Любин). Создавал узнаваемые «типические черты этих устарелых любезников высшего общества», по словам Ф.Кони. Тем не менее, автор упрекал артиста в однообразной манере игры. Вслед за А.Мартыновым он в то время обращается и к теме «маленького человека», сочувствуя его переживаниям и воспевая его благородство.

Был блестящим мастером эпизода, создав, например, самостоятельный образ Растаковского из гоголевского Ревизора, исключенного автором в первом издании. Его отличала большая сценическая фантазия, богатство выдумок и трюков при исполнении самых маленьких ролей. Так родилось его искреннее убеждение относительно значения драматургии: «Пьесы – это канва, которую мы вышиваем бриллиантами», что было с возмущением воспринято А.Н.Островским. Отношения с ним у Самойлова не сложились в силу творческих расхождений. Тем не менее Самойлову удался образ Оброшенова в Шутниках и роль либерального говоруна Городулина (На всякого мудреца довольно простоты). Однако, он предпочитал «вышивать бриллиантами» на третьестепенном литературном материале, дававшем больший простор его дарованию (француз-гувернер Дорси в пьесе Пальма Старый барин, Кромвель в мелодрамах Жорж Тревор Мериса, и Смерть Кромвеля Раупаха, кардинал Ришелье в пьесах Серафина Лафайль Буржуа и Лескуана и Ришелье Бульвер-Литтона).

Он отточил технику изобразительного характера в процессе работы над водевильным материалом. В ходе подготовки к роли использовал метод эскизных зарисовок карандашом и акварелью будущих персонажей, костюмов и гримов. Сценический образ «подгонялся» Самойловым под внешнюю форму, изобретательно сконструированную в его воображении. Сходным образом актер подходил и к речевому рисунку, придумывая для своих героев разнообразные акценты и необычную манеру разговаривать. Так, одну из лучших ролей своего репертуара – Кречинского (Свадьба Кречинского А.В.Сухово-Кобылина) играл с польским акцентом. Его герой сочетал изящную элегантность и дурные манеры. Но такая трактовка не могла не вызвать протеста, т.к. превращая авантюриста Кречинского в поляка, Самойлов невольно искажал и авторский замысел, заключающийся в показе морального распада русского дворянства. Так поиски внешней характерности в пластическом и речевом рисунке, превращались у Самойлова в самоцель, нередко заслоняющую содержание и внутреннюю жизнь образа. В ролях Шекспира ставил своей задачей преодоление романтических штампов, но к глубоко реалистическому созданию этих образов не подошел. Его Гамлет, сыгранный в 1863, был лишен трагического звучания. В нем преобладало бытовое снижение образа, преобладание настроения апатии, бездействия. Точный анализ творческой индивидуальности Самойлова оставил М.Е.Салтыков-Щедрин, подчеркнув, что «…он актер всех стран и времен, а преимущественно всех костюмов». Современники писали также: «он играет безукоризненно, но слишком играет…».

И все же как большой мастер, которого младший современник В.Н.Давыдов назвал «академией актерского искусства», Самойлов знал уязвимые стороны своего таланта и постоянно совершенствовался, углубляя ранее сыгранные роли. Через десять лет после премьеры Короля Лира, в 1868 спектакль с Самойловым в главной роли был возобновлен уже без прежних внешних эффектов. Его исполнение вдохновило И.Е.Репина на создание картины Король Лир, которую он посвятил исполнителю.

Заслугой Самойлова стал и его опыт исторически точного портретного грима и достоверности костюма, изучение им исторических материалов и документов, помогающих воспроизвести на сцене тот или иной сценический образ. Своим творчеством он постоянно подчеркивал важность для артиста образования и культуры, необходимые для систематического совершенствования сценического искусства.

Умер 27 марта (8 апреля) 1887 в Петербурге.

Екатерина Юдина