УНИЯ

УНИЯ (от лат. unio «соединяю»), в широком смысле – объединение различных по обряду и догме христианских церквей на условиях главенства одной из них. В конкретном (применительно к истории России) значении – процесс образования и эволюции Униатской, или Греко-католической церкви («униатства») на территориях бывших Российской империи и Советского Союза.

«Объединение» в этом смысле подразумевает признание верховного главенства папы Римского, равно как и других римско-католических догматов (об исхождении Святого Духа и от Бога Сына (filioque), а не только от Отца; о чистилище), наряду с сохранением православных обрядов и уставов, включая брачную жизнь белого духовенства и богослужение на церковнославянском языке. Хотя Восточная («византийская») и Западная («римская») церкви к середине 11 в. окончательно разделились, в последующие века не раз предпринимались попытки сближения Рима с Византией, особенно в условиях ослабления последней под натиском турок. Попыткой, имевшей особый резонанс на Руси, была Флорентийская уния, заключенная на соборе во Флоренции в 1439 при участии представителей почти всех православных церквей, включая русских посланцев во главе с митрополитом Исидором. Уния, однако, не была проведена в жизнь: в итоге бурных дебатов ее в 1440-е годы осудили – и тоже соборно – как в Константинополе, так и в Москве.

Несравнимо более значительной по своим последствиям, как конфессионально-религиозным, так и чисто политическим, была Брестская уния, принятая в 1596 на соборе в Бресте – ее осуществлению способствовал тот факт, что к тому времени западнославянские земли, преимущественно католические по вероисповеданию населения (Польша), равно как и преимущественно православные (Украина и Белоруссия), оказались под единой властью католических королей Речи Посполитой.

Западнославянское униатство привилось и укоренилось достаточно прочно, и когда с переходом всех этих земель в 17–19 вв. в состав Российской империи его в свою очередь стали вытеснять, ущемляя права греко-католиков, проблема лишь была загнана внутрь, но отнюдь не исчезла. Ситуация осложнялась и тем, что конфессиональные противоречия в 17–20 вв. все более тесно переплетались с национальными, с массовой волей к политической «самостийности» (как это было на Западной Украине, где униатские храмы демонстративно украшались народными вышитыми полотенцами-«рушниками»).

Официальное расторжение Брестской унии на Соборе 1946 во Львове, призванное защитить православие, на деле имело негативный эффект, поскольку униатство на Украине и в Белоруссии отнюдь не самораспустилось добровольно ради «воссоединения» (как об этом писалось в советской прессе), а было разгромлено с помощью сил госбезопасности. Выйдя из подполья и восстановив свои права в пору гласности в 1990, украинские греко-католики не удержались от ответного насилия, заняв наряду со своими и многие чужие, т.е. исконно православные храмы. Неурегулированность этой проблемы до сих осложняет отношения Русской православной церкви и Ватикана.