МАРИЯ, ПРЕСВЯТАЯ ДЕВА

Содержание статьи

• Жизнь.
• Теология.
• Мариология и экуменизм.
• Отражение в искусстве и литературе.

МАРИЯ, ПРЕСВЯТАЯ ДЕВА, мать Иисуса Христа, в христианской традиции – Богородица (Матерь Божья) и величайшая из христианских святых. Этимология имени «Мария» (евр. Мариам) предлагалась разная: «прекрасная», «горькая», «непокорство», «просвещающая», «госпожа» и «возлюбленная Богом». Ученые отдают предпочтение последнему значению, которое восходит к древнеегипетскому языку и может быть объяснено четырехвековым пребыванием евреев в Египте.

Жизнь.

Евангельское повествование о жизни Марии начинается с рассказа о явлении ей в Назарете архангела Гавриила, возвестившего, что она избрана Богом в качестве матери Мессии. Хотя она и была обручена с Иосифом, однако оставалась девственной, о чем свидетельствует ее вопрос: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?» Ангел объясняет ей, что ее осенит сила Всевышнего, и Мария дает свое согласие: «Да будет Мне по слову твоему». Сразу после этого она отправилась навестить свою родственницу Елисавету, которая прежде была бесплодна и которой ангел возвестил, что она в преклонных годах родит сына – Иоанна Крестителя.

Придя к Елисавете, Мария воспела хвалебную песнь – «Величит душа Моя Господа» (лат. Magnificat), напоминающую песнь Анны, матери пророка Самуила (1 Цар 2:1-10). Когда же она вернулась в Назарет, Иосиф, узнав, что она ожидает ребенка, хотел ее отпустить без огласки, однако явившийся Иосифу ангел открыл ему великую тайну.

В соответствии с декретом Цезаря Августа о переписи населения Мария и Иосиф (будучи из рода Давидова) отправились в Давидов град Вифлеем, где в стойле для скота Мария родила Иисуса. Пастухи, которым ангелы возвестили о рождении Младенца-Христа, пришли поклониться ему и застали Марию, Иосифа и младенца, лежащего в яслях. На восьмой день ребенок был обрезан и получил имя Иисус, которое дал ему архангел Гавриил. На сороковой день Мария и Иосиф пришли в иерусалимский Храм, чтобы очиститься по Закону Моисееву и посвятить Сына Господу, принеся в жертву двух горлиц или двух молодых голубей. При совершении этого обряда старец Симеон взял младенца на руки и предсказал Марии ее будущее участие в страданиях Сына: «и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец».

Предупрежденный во сне о том, что Ирод хочет погубить младенца, Иосиф вместе с Марией и Иисусом бежал в Египет и оставался там до смерти Ирода.

Евангелия ничего не сообщают о Марии в период жизни Иисуса Христа в Назарете, если не считать эпизода, случившегося, когда Иисусу было 12 лет. Родители привели его в Иерусалим на праздник Пасхи и, потеряв его там, три дня не могли его найти. Обнаружив его в Храме среди законоучителей, мать спросила, почему он остался там, и Иисус ответил: «Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему» (Лк 2:49).

Мария была со Христом в начале его общественного служения, когда, по ее просьбе, он превратил воду в вино во время брачного пира в Кане. Некоторое время она была вместе с ним в Капернауме. На Голгофе она стояла возле креста, и Иисус препоручил ее заботам апостола Иоанна. После вознесения Христа Мария вместе с апостолами и учениками ожидала в Иерусалиме сошествия Святого Духа, и в день Пятидесятницы Дух Святой сошел на них в виде огненных языков. Никаких сведений о последующей жизни Девы Марии в Новом Завете не приводится.

Согласно преданию, она одно время жила в Эфесе или поблизости от него, однако ее основным местом жительства был, по-видимому, Иерусалим. Считается, что она умерла в Эфесе спустя 12 лет после вознесения Христа.

Теология.

Основные элементы мариологии (раздела теологии, посвященного Деве Марии) сложились еще в эпоху ранней патристики. Так, еще до Никейского собора (325) многие крупные церковные писатели, включая Игнатия Антиохийского, Юстина Мученика, Иринея Лионского и Киприана, писали о роли Девы Марии в искуплении человечества.

Титул «Богородица» (греч. Theotokos) был впервые официально принят в полемике против Нестория на Эфесском соборе (431), однако сама эта концепция восходит к раннему послеапостольскому периоду. Библейским основанием этой концепции служил присутствующий в евангелиях двойной мотив: Иисус Христос – истинный Бог и Дева Мария – истинная Матерь Иисуса. Игнатий Антиохийский (ум. 107) писал: «Мария носила во чреве нашего Бога Иисуса Христа в согласии с божественным планом спасения». Определение «Богородица» получил распространение после 3 в. Его использовал Ориген (ок. 185 – ок. 254), а Григорий Назианзин ок. 382 писал: «Тот, кто не признаёт Пресвятую Марию Матерью Божьей, отлучен от Божества».

Несторианский тезис о том, что Мария не могла быть Матерью Божьей, поскольку она породила лишь человеческое естество Христа, вызвал возражения со стороны защитников христианской ортодоксии (правоверия), указывавших, что она зачала и родила не только «естество», но и «лицо» (личность). А поскольку Дева Мария зачала и родила второе Лицо Троицы, то она есть поистине Матерь Божья.

В силу своего божественного материнства Дева Мария превосходит своим достоинством всех тварных существ и в святости уступает лишь своему божественному Сыну. В церкви ее прославляют особым почитанием, обозначаемым греческим термином «гипердулия» (в отличие от почитания, оказываемого другим святым, – «дулия»), и поклонением («латрия»), воздаваемым только Богу. Древние церковные писатели подчеркивали связь между божественным материнством Марии и полнотой ее благодати, усматривая свидетельство этого в приветствии ангела: «Радуйся, благодатная». По их мнению, для того, чтобы сделаться Матерью Божьей, она должна была удостоиться особого божественного расположения.

В католической традиции непорочное зачатие самой Девы Марии (ее родителями) рассматривается как логическое условие, подготовившее ее к роли матери Спасителя. По словам папы Пия IX (1854), «Пресвятая Дева Мария была уже в самый момент ее зачатия, через исключительный дар благодати и привилегию, дарованную ей всемогущим Богом ради заслуг Иисуса Христа, Спасителя человечества, оставлена незапятнанной первородным грехом». Это означает, что мать Иисуса Христа была предохранена от общего всему человечеству порока отчуждения от Бога, унаследованного от Адама в результате его грехопадения. Ее свобода от греха была особой благодатью, исключением из общего правила, привилегией, которой – как утверждает католическая теология (в отличие от протестантской) – не было удостоено никакое другое тварное существо.

Ни у греческих, ни у латинских отцов церкви мы не находим прямого учения о непорочном зачатии Девы Марии, хотя в скрытом виде оно подразумевается. Отцы церкви учили, что Мария отличалась исключительной чистотой нравов и святостью жизни. Кроме того, Дева Мария рассматривалась как прямая противоположность Еве. Однако представление о непорочном зачатии Девы Марии должно было приобрести более ясные очертания, прежде чем стало догматом католической церкви. Особую роль в разработке этой концепции сыграл Дунс Скот (ок. 1264 – 1308), который выдвинул идею пред-искупления (praeredemptio), чтобы примирить свободу Девы Марии от первородного греха с зачатием ею Христа.

С непорочным зачатием Девы Марии была связана также и ее свобода от любых греховных желаний. Освобождение от бремени первородного греха само по себе не означает восстановления изначальной целостности человека или обретения им некоего иммунитета, предохраняющего от вожделения, которые были утрачены человеком после грехопадения. Хотя само по себе плотское влечение не является греховным, оно, тем не менее, подразумевает нравственный порок, так как может вести ко греху, возбуждая страсти, которые ведут к нарушению Закона Божьего, – даже тогда, когда человек им не уступает и формально не делает ничего дурного. С другой стороны, может возникнуть вопрос, каким образом мать Иисуса Христа, будучи свободна от искушения, могла стяжать себе заслугу пред Богом. Католичество отвечает на это, что она – в той же мере, в какой и ее Сын, – могла направить свою свободу и на другие цели, помимо обуздания страстей, в частности – на любовь к Богу и на упражнение в терпении, милосердии и послушании законной власти.

Девственная непорочность Девы Марии и чуждость плотскому вожделению соединялись в ней с ее неподверженностью никакому личному греху. На ее безгрешность указывает определение «благодатная», которое ей дается в Евангелии, поскольку нравственный порок несовместим с полнотой божественной благодати. Августин считал, что понятие личной греховности не рименимо к Пресвятой Деве уже потому, что ее почтил Бог.

Учение о приснодевственности Марии впервые было выдвинуто в ответ на отрицание ее девственности некоторыми гностиками (в частности, Керинфом, ок. 100) и языческими критиками христианства (в частности, Цельсом, ок. 200). При этом речь шла о трех моментах ее девственности: зачатии Девой Марией Сына без участия мужчины, рождении ею Христа без нарушения девственности и сохранении ею девственности после рождения Христа.

Вера церкви в девственное зачатие Иисуса выразилась во многих древних исповеданиях веры. В Апостольском символе веры (начало 2 в.) говорится об Иисусе Христе, «Который был зачат Святым Духом, рожден Девой Марией». Библейское обоснование этого учения обнаруживается в пророчестве Исайи (7:14), которое Евангелие от Матфея относит к Деве Марии: «Итак, Сам Господь даст вам знамение: се, Дева [хальма] во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил [Бог с нами]». С самого начала христиане истолковывали это пророчество как относящееся к Мессии, поскольку знамение исполнилось. Последующее возражение, состоящее в указании на то, что греческий перевод еврейской Библии (Септуагинта), появившийся ок. 130 до н.э., ошибочно передала смысл еврейского слова «хальма» греческим словом parthenos («дева»), а не словом neanis («молодая женщина»), в настоящее время признано несостоятельным. Так же понимал этот термин и Матфей, ссылаясь на пророчество Исайи (Мф 1:23). Кроме того, в ветхозаветном языке «хальма» означает незамужнюю девушку, достигшую брачного возраста, которая – в соответствии с еврейскими моральными представлениями – должна была сохранять девственность. Да и сам контекст требует смысла «дева», поскольку чудесное знамение имело бы место лишь в том случае, если бы зачала и родила именно дева.

Все отцы церкви разделяли представление о девственном зачатии Христа Марией. Начиная с Юстина Мученика (ок. 100 – 165) все церковные писатели единодушно защищали мессианскую интерпретацию пророчества Исайи, которая дается в Евангелии от Матфея и подтверждается в Евангелии от Луки.

Христианская традиция идет дальше. Дева Мария не только зачала без всякого плотского сношения, но ее физическая девственность не была нарушена даже при рождении Христа. Когда монах Иовиниан (ум. 405) стал учить, что «дева зачала, но дева не родила», он был тут же осужден на соборе в Медиолане (Милане) (390) под председательством св. Амвросия, напомнившего стих Апостольского символа веры: «рожден Девой Марией». Положение о том, что ее девственность осталась неповрежденной и в момент рождения Иисуса, было включено в определение «приснодевственности» Марии на V Вселенском соборе в Константинополе (553). Не вдаваясь в физиологические подробности, древние писатели прибегали к различным аналогиям, уподобляя рождение Христа из запечатанной утробы прохождению света сквозь стекло или порождению мысли человеческим умом. В энциклике Mystici Corporis (1943) Пий XII описывал Деву Марию как «Ту, Которая дала чудесное рождение Христу, Господу нашему».

Считается, что Мария оставалась девственной и после рождения Христа. Учение о девственности post partum (после родов), отрицавшееся в древней церкви Тертуллианом и Иовинианом, решительно защищалось в христианском правоверии, в результате чего был выработан термин «приснодевственная», закрепленный на V Вселенском соборе в Константинополе. Начиная с 4 в. общепринятыми становятся формулы, подобные августиновской: «Девой зачала, девой родила, девой осталась».

Достоверных свидетельств относительно времени, места и обстоятельств смерти Девы Марии не сохранилось, однако факт ее смерти был признан древней церковью. Ефрем, Иероним и Августин считали этот факт несомненным. Однако Епифаний (315–403), который внимательно изучил все имеющиеся источники, пришел к заключению, что «никому не ведомо, каким образом Она покинула этот мир». Хотя это положение догматически не закреплено, однако большинство современных теологов верит, что Дева Мария умерла. Они признают, что она не была подвержена закону смертности – в силу своей свободы от первородного греха, однако считают, что телесность Девы Марии должна была быть сходной с телесностью ее Сына, который позволил себя умертвить ради спасения людей.

В 1950 папа Пий XII провозгласил, что «Пренепорочная Дева, предохраненная от всякой скверны первородного греха, завершив путь земной жизни, была взята телом и душой в небесную славу...» Католическое учение о вознесении Девы Марии зиждется на двоякой традиции: на утвердившемся издревле веровании и на том, что католический епископат с полным единодушием принял эту догматическую истину в качестве части вероучения.

Отцы церкви трех первых веков почти не обсуждали тему вознесения Девы Марии. Отсутствие практики поклонения ее мощам, озабоченность христологическими спорами, а также – упоминания о вознесении Богородицы в апокрифических сочинениях позволяют объяснить причину молчания древней церкви об этом предмете. Евсевий Кесарийский писал в своей Хронике, что «Дева Мария, Матерь Иисуса Христа, была взята на небеса, что, согласно немалому числу писателей, было открыто нам Богом». Литургическим подтверждением этого учения служит тот факт, что папа Григорий I (590–604) назначил 15 августа днем празднования вознесения Девы Марии на небеса, заменив этим праздником праздновавшееся ранее успение Богородицы.

Теоретические основания, на которых отцы церкви и позднейшие богословы основывали учение о нетленности и преображении тела Девы Марии, заимствованы из Откровения. Поскольку она не была подвержена греху, ее плоть не должна была подвергнуться тлению. Ее божественное материнство устанавливало телесную и духовную связь между ней и Христом, а ее соучастие в искупительном подвиге ее Сына предполагало соответствующую причастность к плодам искупления, включающим в себя прославление тела и души.

С ролью Марии как Матери Спасителя сопряжена и ее роль посредницы между Христом и родом человеческим. Однако в этом посредничестве имеются два аспекта, которые следует различать. В теологической доктрине Римско-католической церкви признано, что, поскольку Дева Мария родила Спасителя, который есть источник всякой благодати, благодаря ей эта благодать сообщается человечеству. Однако лишь вероятным и допустимым следует считать мнение, согласно которому после вознесения Марии на небеса никакая вообще благодать не сообщается людям без ее содействия и участия. При этом соучастие Девы Марии в осуществлении плана спасения может пониматься двояко.

Во-первых, Мария по своей воле содействовала Богу в осуществлении Его замысла, приняв с покорностью весть о боговоплощении, дав рождение Сыну и став духовной соучастницей подвига его Страстей и Смерти. Однако Христос один принес искупительную жертву на кресте. Мария оказала ему в этом моральную поддержку. Поэтому, как гласят некоторые постановления Римско-католической церкви, нельзя говорить о ее «священстве». Согласно принятому в 1441 на Флорентийском соборе постановлению, Христос «один одолел врага рода человеческого». Подобно этому, он один стяжал прощение для всех детей Адама, включая Деву Марию. Ее роль в этом «объективном искуплении» и заслуга в деле спасения была непрямой и вытекала из ее готовности служить делу Христа. Она страдала и приносила жертву вместе с ним, у подножья креста, однако действенность ее жертвы всецело зависела от действенности жертвы ее Сына.

Во-вторых, Мария соучаствует в деле спасения тем, что через свое материнское посредничество сообщает искупительную благодать Христа людям. Католические теологи обозначают это термином «субъективное искупление». Это не означает, что каждый человек в обычной молитве может прямо испросить себе благодать через Деву Марию или что ее заступничество абсолютно необходимо при даровании божественных благословений, но означает, что, по божественному установлению, благодати, которые заслужил Христос, сообщаются людям посредством действительного заступнического посредничества его Матери. Будучи плотской Матерью Божьей, она есть духовная матерь для всех членов Тела Христова – церкви ее Сына.

Мариология и экуменизм.

Подобная многогранность характерна не только для католического богословского учения о Деве Марии, но и для мариологии других христианских церквей, а за пределами христианства – для ислама.

Божественное материнство Девы Марии признавалось, истолковывалось или отрицалось в зависимости от отношения к божественности Христа. Мусульмане отвергают обозначение «Богородица», считая его святотатственным. «Ведь Мессия, – писал Мухаммед в Коране, – Иса, сын Марйам, только посланник Бога». Его мать родила лишь пророка, поскольку «Бог – только единый Бог. Достохвальнее Он того, чтобы у Него был ребенок» (Сура 4, 171).

Восточные православные церкви верят в то, что Дева Мария была подлинно Богоматерью, что она превосходила своей святостью не только всех людей, но и ангелов, что она была во плоти взята на небеса и теперь является заступницей за людей перед Сыном.

Протестантские формулы вероисповедания отдают предпочтение выражению «Матерь Иисуса», – даже в тех случаях, когда они, в принципе, признают божественность Христа. Они исповедуют также девственность Марии и прямо отождествляют тайну ее девства с божественным материнством, как это делал, например, Кальвин, который в своем Наставлении писал: «Сын Божий чудесно сошел с Небес, но так, что при этом Он не покидал Небеса. Он восхотел быть чудесно зачатым во чреве Девы». Сходных взглядов придерживаются и протестантские теологи, например К. Барт.

Мариология служит предметом серьезного изучения для идеологов экуменического движения. Православные, англиканские и протестантские теологи горячо обсуждают вопрос о том, могут ли такие учения, как учение о непорочном зачатии Девы Марии и о ее вознесении, быть включены в христианское вероучение, если они не были прямо возвещены в библейском Откровении. Они признают, что эти догматы могут послужить серьезным препятствием на пути к христианскому единству.

Отражение в искусстве и литературе.

Жизнь и добродетели Девы Марии вдохновляли художников на создание замечательных произведений христианского искусства и литературы.

Самое древнее из сохранившихся изображений Пресвятой Девы – фреска в римских катакомбах Присциллы на Виа Салариа. Эта фреска (конец 1 в. или начало 2 в.) изображает Марию сидящей с младенцем Иисусом на руках, а рядом с ней – мужскую фигуру, возможно, пророка со свитком в руке, указывающего на звезду над головой Девы. Еще три изображения Девы Марии в той же катакомбе датируются 2 и 3 вв. На одном из изображений на гробнице христианской девственницы Мария с Младенцем запечатлена как пример и образец девственности, на другом представлена сцена поклонения волхвов в Вифлееме, а третье принадлежит к числу менее распространенных изображений сцены благовещения. Аналогичные сюжеты представлены на изображениях (все – ранее 5 в.), обнаруженных на кладбищах Домитиллы, Каллиста, святых Петра и Маркелла и св. Агнесы.

Живописные и скульптурные изображения Девы Марии, относящиеся к раннехристианской эпохе, подчеркивали ее отношения с Иисусом, как Девы и Матери, прослеживая их чаще всего в одной из евангельских сцен, начиная от благовещения и заканчивая сценами распятия или погребения Христа. Эфесский собор (431), на котором было принято направленное против Нестория учение о божественном материнстве, положил начало новому этапу художественного осмысления образа Девы Марии на Востоке, а затем, в самом скором времени, – и в Италии, Испании и Галлии. С этого момента Мария чаще изображалась не в бытовых евангельских сценах, а как Небесная Царица, облаченная в золото и величественно восседающая на престоле.

Романское искусство усвоило и развило византийскую иконографию Пресвятой Девы, однако если на Востоке преобладали изображения молящейся Богородицы («Оранта») с воздетыми руками, то западные художники и скульпторы предпочитали изображать ее как «Престол Премудрости». Адаптация византийской иконографии происходила медленно, но была существенной. Она позволила перейти от строгих восточных линий к большей мягкости, проникнутой человеческим чувством. В изобразительном искусстве всех великих исторических эпох, начиная с раннего Средневековья, историки обнаруживают художественное отображение той важной роли, которую Пресвятая Дева играла в теологии.

В эпоху готики она была «Матерью Искупителя»; здесь подчеркивалось прежде всего милосердие и любовь Спасителя и его Матери, как участницы подвига искупления, осуществленного ее Сыном. Это искусство соответствовало «эпохе веры» и времени, когда церковь была занята реформированием своей внутренней жизни и церковной дисциплины. В эпоху Возрождения преобладающей темой становится образ «Матери и Младенца», воплощенный в прославленных творениях Фра Анжелико, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Фра Филиппо Липпи, Боттичелли, Корреджо, Дольчи, Перуджино, Тициана и Верроккьо в Италии, Ван Эйка, Мемлинга и Рубенса во Фландрии и Ханса Хольбейна Младшего и Дюрера в Германии. Для барочного стиля было типично изображение Девы Марии в роли «Победительницы Сатаны», а в современную эпоху – в образе «Посредницы Благодати», подкрепленном исторической ассоциацией Пресвятой Девы с ее откровениями, возвещенными в Лурде и Фатиме, а также – таким мистикам, как Маргарита Мари Алакок, Катрин Лабуре, Дон Боско и Кюре Арсский.

Тема Девы Марии стала частью литературной культуры всех народов, включая и азиатские – как исламские, так и неисламские, однако особое внимание ей уделялось в романских странах и во Франции. Писатели разных вероисповеданий отмечали облагораживающее влияние веры в чистый образ Девы Марии на западный образ жизни и литературу. Одним из признаков, характеризующих, с их точки зрения, высокоразвитую цивилизацию, является чувство уважения к женщине. В этом смысле, почтительное преклонение перед Девой Марией как идеалом женственности оказало большее влияние на изменение положения женщины в обществе, чем любое другое положение христианской религии.