ДЬЯКИ

ДЬЯКИ, по роду занятий были прямыми предшественниками современных чиновников. До 14 в. на Руси они назывались писцами, но впоследствии русское слово «писец» было вытеснено греческим «дьяк». О дьяках удельного времени известно немногое: они занимались письмоводством, «ведали прибытки» (доход) князя, по его приказу, отчего назывались также «приказными людьми»; по своему общественному положению они большею частью не были свободными людьми. Дьяки были не только у князей, но и у богатых господ. Значение дьяков сильно возросло в конце 15 в., с увеличением значения администрации в усиливающимся московском государстве. Сохраняя высшие должности за представителями боярства, московское правительство, в борьбе с его аристократическими притязаниями, опиравшимися на живые еще воспоминания вольностей удельного периода, возвышает значение дьяков, несмотря на их худородность. Великий князь Иван III в судебнике 1497 узаконил обязательное присутствие дьяков на суде бояр и окольничих (второй после боярина чин, существовал с 14 в. до начала 18 в.). В это же время с половины 15 в. само название дьяков получает новое значение: оно присваивается только высшему слою княжеских «письменных людей», низший же их слой называется подьячими. По судебникам, подьячие подчинялись дьякам: подьячий пишет грамоты по указанию дьяка, а дьяк только подписывает и хранит их. Дьяки составляли необходимый элемент коллегиальной, приказной системы управления. Как бояре в центральных приказах, так и наместники в областях управляют, опираясь на дьяков. Григорий Котошихин, подьячий Посольского приказа, так характеризовал деятельность дьяков: «на Москве и в городах, в приказах с боярами, и окольничими, и думными и ближними людьми, и в посольствах с послами бывают они в товарищах и сидят вместе и делают всякие дела и суды судят». Весьма рано дьяки становятся членами государевой думы; чин же думного дьяка появляется в конце 16 в. Как люди невысокого происхождения, думные дьяки должны были стоять на заседаниях думы в присутствии государя, в то время как бояре и думные дворяне сидели, но они пользовались правом голоса и принимали деятельное участие в прениях.

Число дьяков в думе в 17 в. колебалось от 3 до 8 человек. Многие дела в областном управлении дьяки вершили самостоятельно; они, например, иногда производили смотры дворянам, стольникам и стряпчим. Они нередко, минуя бояр, управляли как второстепенными, так и важнейшими приказами. Важное значение худородных дьяков как противовеса родовитым людям, обнаруживается в управлении приказа тайных дел; заведовавшие этим приказом один дьяк и десять подьячих наблюдали за деятельностью всех высших чинов государства и о результатах своих наблюдений докладывали непосредственно государю. Многие дьяки в 16 в. (например, думские дьяки братья Щелкаловы) и в 17 в. имели большое влияние в государственных делах как люди, возвысившиеся единственно благодаря своим талантам и знаниям. Родовитые люди, тем не менее, относились презрительно к дьяческой службе, хотя многие дворяне из незначительных или захудалых родов избирали приказную службу. Кроме денежного жалования, дьяки, также как и дворяне, получали за службу поместья и вотчины: по размерам подмосковных поместий думные дьяки были уравнены с окольничими (150 четей пахотных земель), рядовые же дьяки с высшими придворными чинами стольников, стряпчих и дворян московских. Общее число дьяков в сравнении с обширными размерами московского государства, было довольно невелико: по списку 1676 их находилось у дел всего 103 человека, из них 35 в удельных городах; подъячих в то же время числилось до 1000 человек.