ПСИХОЛОГИЗМ В ЯЗЫКОЗНАНИИ

ПСИХОЛОГИЗМ В ЯЗЫКОЗНАНИИ, совокупность познавательных установок, идей и методов лингвистического исследования, предполагающих необходимость или, как минимум, важность и целесообразность обращения к человеческой психике (и, соответственно, к результатам изучающей ее дисциплины – психологии) для описания языка и объяснения его функционирования.

Говорить о каком-либо особом психологическом направлении в истории лингвистики вряд ли возможно, однако психологизм был свойствен многим лингвистическим школам, часто значительно различавшимся в других отношениях. Можно считать, что развитие науки о языке во второй половине 19 – начале 20 вв. шло под знаком психологизма, который разделялся большинством ученых. Утверждение в первой четверти 20 в. в качестве господствующей научной парадигмы структурализма привело к достаточно радикальному отказу от психологизма, однако в настоящее время психологизм вновь получил широкое распространение, находя отражение как в особой дисциплине – психолингвистике, так и в ряде современных семантических и типологических концепций, хотя, разумеется, современные представления об отношении лингвистики и психологии по сравнению с 19 в. существенно изменились и стали более утонченными.

Неосознанный психологизм был присущ науке о языке с самого ее возникновения (см. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ), поскольку она всегда в той или иной мере основывалась на интуиции носителей языка, тесно связанной с психолингвистическим механизмом человека. Однако собственно психологические концепции в языкознании складываются лишь в середине 19 в., приходя на смену, с одной стороны, теоретическим построениям, основанным на представлениях о «духе языка» и «духе народа», которые не могли быть строго определены и описаны, а с другой стороны – довольно примитивной форме естественнонаучного подхода, прямо уподоблявшей язык живому организму. Становление психологизма было связано с интенсивным развитием во второй половине 19 в. психологии, превратившейся в это время из чисто умозрительной науки в экспериментальную; некоторые видные психологи того времени, в частности В.Вундт, живо интересовались вопросами языка.

Одним из первых теоретиков психологизма в языкознании был Х.Штейнталь. Во многом основывавшийся на идеях В. фон Гумбольдта, он, однако, вместо «человеческой духовной силы» выдвигал на первый план коллективную психологию, понимая язык как «выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулированных звуков», а языкознание – как «психологию народов». Штейнталь, как и другие представители психологии того времени, спорил с уже архаичными для середины 19 в. идеями логицистов, восходившими к Грамматике Пор-Рояля, подчеркивая, что категории логики являются общими для всех людей, тогда как психология способна вскрывать особенности коллективного «духа народа», определяющего специфику языка. Штейнталь утверждал, что язык есть мышление, но в отличие от предметного мышления, основанного на представлениях, языковое мышление опирается на так называемую «внутреннюю форму языка» (понятие, введенное В. фон Гумбольдтом), определенным образом организующую человеческие представления и специфичную для каждого народа и языка. Анализ языка при этом рассматривался как способ получения данных о психологии того или иного народа и об особенностях его культуры. Эти идеи Штейнталь связывал с господствовавшими на протяжении большей части 19 в. (и не только в лингвистике) идеями стадиальности: на ранних этапах развития языков их внутренняя форма совершенствовалась и усложнялась, достигнув наибольшего богатства в санскрите и древнегреческом, а в современных языках происходит ее регресс, отражаемый и в упрощении внешней, морфологической формы.

Взгляды Штейнталя получили развитие в современной ему русской науке – у А.А.Потебни, И.П.Минаева и др. Минаев выдвигал гипотезы о неслучайных связях между строем языка и культурой соответствующего народа, например, между структурой семитского корня и монотеизмом семитских религий (со множеством оговорок подобного рода идеи развиваются с конца 1970-х годов А.Вежбицкой). Более развернутую концепцию языка, основанную на установках психологизма, предложил А.А.Потебня (см. также ХАРЬКОВСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА; ГУМБОЛЬДТИАНСТВО), также споривший с концепциями логицистов. В его работах много места отводилось вопросу об ассоциативных связях между звучанием и значением слова и др. Сохранял он и понимание языка как «психологии народа». Однако у Потебни уже заметен отказ от стадиальных схем, а также приспособление многих понятий гумбольдтовской традиции к анализу конкретного языкового материала. Например, глобальное понятие внутренней формы языка превратилось в более узкое и конкретное понятие внутренней формы слова, т.е. его ближайшего этимологического значения. Идеи Потебни были весьма влиятельными в отечественной науке.

Новый этап развития психологизма в языкознании связан с господствовавшим в лингвистике с 1880-х по 1910-е годы младограмматизмом. Наиболее четкое отражение он нашел в книге Г.Пауля Принципы истории языка (1880). Младограмматики полностью отказались от стадиальных идей и от «духа народа» в любом его понимании, перейдя в объяснении языковых фактов от коллективной к индивидуальной психологии; это отражало и эволюцию психологии того времени, обратившейся к экспериментальному исследованию индивидуальной психики. По мнению Пауля, «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов» (формула, терминологически зафиксированная в понятии идиолекта – индивидуальной разновидности языка, «диалекта индивида», а немецкий, латинский и др. языки – лишь абстракции лингвистической науки. Каждая языковая единица, каждое наблюдаемое языковое явление имеет свой психический коррелят, все в языке связывается между собой через ассоциации. Разными группами представлений образуется психический организм, находящийся у каждого индивида «в состоянии непрестанного изменения». Историческое развитие происходит лишь внутри психических организмов. Изменение языка – это лишь метафора; однако принятый в языковом коллективе узус нивелирует различия психических организмов и закрепляет изменения.

Психологизм был присущ и лингвистам конца 19 – начала 20 вв., спорившим с младограмматиками и искавшим новых путей. Н.В.Крушевский закономерности развития языка связывал с влиянием психических ассоциаций по сходству и по смежности (см. КАЗАНСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА) И.А.Бодуэн де Куртенэ в своих ранних работах рассматривал язык всецело как психическое явление (позже также и как социальное); фонему и морфему он понимал как психические сущности, устойчивые представления носителей языка (см. ПЕТЕРБУРГСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА) В Курсе общей лингвистики Ф. де Соссюра еще отчасти сохраняются элементы психологизма: он указывал, что «языковые знаки психичны по своей сущности; ассоциации, скрепленные коллективным согласием и в своей совокупности составляющие язык, суть реальности, локализующиеся в мозгу». Однако его знаковая теория языка и идея о том, что «в языке нет ничего, кроме различий», уже знаменовали отход от психологизма; характерна произведенная им внутри Курса замена явно психичного термина «акустический образ» на нейтральный термин «означающее».

Последующий переход к структурной лингвистике был связан с решительным отходом от психологизма, провозглашением автономии лингвистики от других наук о человеке, включая психологию, и выработкой собственно лингвистической методики, не опиравшейся на психические ассоциации и интуицию. Это было связано с общей тенденцией структурной лингвистики к рассмотрению своего объекта извне, по образцу естественных наук. Наиболее четко такой подход выявился в фонологии. Типично, например, высказывание Р.Якобсона: «Мы продолжаем разыскивать эквиваленты фонем в сознании говорящего. Как это ни странно, лингвисты, занимающиеся изучением фонемы, больше всего любят подискутировать на тему о способе ее существования. Они, таким образом, бьются над вопросом, ответ на который, естественно, выходит за рамки лингвистики». Об отказе от психологизма см. СТРУКТУРАЛИЗМ; ПРАЖСКИЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ КРУЖОК; МОСКОВСКАЯ ФОНОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА. В то же время на некоторые направления структурализма оказали влияние близкие по духу направления современной им психологии. См. БИХЕВИОРИЗМ В ЛИНГВИСТИКЕ

Лишь немногие лингвисты 1920–1950-х годов не отказывались от психологизма, в их числе Э.Сепир и К.Бюлер (последний был одновременно психологом). Сепир подчеркивал необходимость союза лингвистов с психологами и изучал вопрос о психологической реальности фонем. С психологизмом связана и гипотеза лингвистической относительности Б.Уорфа.

На рубеже 1950–1960-х годов вопрос о связи между лингвистикой и психологией вновь поставил Н.Хомский, заявивший о том, что главная задача науки о языке – это моделирование деятельности носителя языка. В книге Язык и мышление (1968) он прямо определил лингвистику как «особую ветвь психологии познания». Согласно Хомскому, лингвистика может много дать для выяснения процессов, связанных с умственной деятельностью человека. Однако Хомский в большей степени декларировал, нежели разрабатывал подобные идеи, сосредоточившись на построении формальной моделей синтаксиса; более того, реально его деятельность как раз во многом способствовала укреплению автономии лингвистики, а некоторые новейшие формы бытования психологизма в языкознании родились в прямой полемике с его взглядами.

Тем не менее для разных направлений лингвистики второй половины 20 в. характерно возвращение к психологизму и к обращению для объяснения устройства и функционирования языка к сведениям об устройстве человеческой психики. Характерно изменение точки зрения такого лингвиста, как Р.Якобсон, в 1960–1970-е годы обратившегося к проблемам, которые он ранее решительно выводил «за рамки лингвистики». Такое возвращение к психологизму многообразно и не составляет какого-то единства, скорее можно говорить, как и в отношении второй половины 19 – начала 20 вв., о некоторых общих чертах современного этапа развития науки о языке. Предпринимаются попытки непосредственного изучения речевых механизмов мозга, начатые еще в 1940-е годы школой А.Р.Лурия; с другой стороны, в современных исследованиях по семантике, прагматике, изучению языковых картин мира активно учитывается языковая интуиция, строятся некоторые гипотезы о закономерностях человеческой психики и о специфике их отражения в различных языках; такой подход отражается и в современных типологических исследованиях. Разумеется, все это происходит на новом уровне развития науки, и, в частности, вряд ли кто-нибудь из лингвистов в настоящее время готов считать науку о языке своего рода «заложницей» психологии.

См. также КОГНИТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА; МЕНТАЛИЗМ В ЛИНГВИСТИКЕ; ПСИХОЛИНГВИСТИКА.