ПАДЕЖ

Содержание статьи

• ПАДЕЖ И СЕМАНТИКА
• ПАДЕЖ И ПРАГМАТИКА
• ПАДЕЖ И СИНТАКСИС
• ЯЗЫКИ БЕЗ ПАДЕЖЕЙ
• ПАДЕЖИ В ЯЗЫКАХ МИРА
• Номинатив
• Аккузатив
• Эргатив
• Генитив
• Датив
• Локатив
• Аллатив
• Аблатив
• Вокатив
• Инструменталис
• Комитатив
• ПАДЕЖ И ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ
• ПАДЕЖ И ПРЕДЛОГ
• ПАДЕЖ И СЛОВОСОЧЕТАНИЕ

ПАДЕЖ, наряду с числом, одна из двух основных словоизменительных категорий именных частей речи – существительного, прилагательного, причастия, местоимения, числительного.

ПАДЕЖ И СЕМАНТИКА

Для чего языку нужен падеж? Если бы, например, в русском языке вдруг исчезли все падежные окончания, мы не сумели бы понять ни одного предложения. Например, в предложении Волк испугал Петю существительное Петя стоит в винительном, а существительное волк – в именительном падеже. А теперь попробуем в том же самом предложении поставить существительное Петя в форму именительного, а существительное волк – в форму винительного падежа: получившееся предложение Петя испугал волка описывает иную ситуацию, в определенном смысле противоположную первой. Можно сказать, что падеж указывает на те роли, которые Петя и волк играют в ситуации: если поменять падежи, то и роли поменяются.

Каждому глаголу соответствует определенный набор падежей (падежная рамка), причем каждому из падежей соответствует определенный участник ситуации, или партиципант. Например, ситуация, соответствующая глаголу стоять, предполагает лишь одного партиципанта, который выражается существительным в именительном падеже <КТО стоит>; ситуация, обозначаемая глаголом резать, – двух, выражаемых существительными в именительном и винительном падежах <КТО режет ЧТО>; а ситуация, обозначаемая глаголом давать, – трех, выражаемых существительными в именительном, дательном и винительном падежах <КТО дает КОМУ ЧТО>. Некоторые природные процессы и явления вообще не имеют партиципантов, поэтому у обозначающих эти явления русских глаголов «пустая» падежная рамка: с существительными они вообще не сочетаются: <светает>, <холодает>.

Участники ситуации и падежи соответствуют друг другу не случайным образом. Попробуем представить себе язык, в котором при глаголе строгать существительное в винительном падеже обозначает предмет, который строгают, а при глаголе пилить – человека, который пилит. Падежами в таком языке очень трудно было бы пользоваться, потому что про каждый глагол нужно было бы запомнить, какому партиципанту какой падеж соответствует. Поэтому в ситуациях, обозначаемых разными глаголами, язык отыскивает партиципантов со схожими ролями и обозначает (кодирует) их одинаковыми падежами. Например, в русских глаголах убивать, варить, пилить, учить, мыть тот партиципант, который осуществляет действие, кодируется именительным падежом, а тот, на которого направлено действие и состояние которого в результате этого действия изменяется, кодируется винительным падежом: Охотник (ИМ) убил волка (ВИН); Мама (ИМ) мыла раму (ВИН) и т.д.

Проанализировав, какие именно участники разных ситуаций кодируются одинаково, можно сделать вывод о том, какие аспекты участия в ситуации язык считает существенными. Совокупность черт, общих для одинаково кодируемых партиципантов, называют семантической ролью; говорят, что падеж существительного выражает семантическую роль того партиципанта, которого обозначает это существительное. Современная лингвистика исходит из предположения, что за внешним разнообразием падежных систем языков мира лежит универсальный набор семантических ролей. Важнейшими семантическими ролями, которые выделяются всеми или почти всеми исследователями, являются: Агенс (от латинского слова agens 'действующий': партиципант, осуществляющий контроль над ситуацией; тот, по чьей инициативе она разворачивается), Пациенс (от лат. patiens 'претерпевающий': партиципант, на которого направлено воздействие и чье физическое состояние – в том числе положение в пространстве – изменяется в результате осуществления этой ситуации), Экспериенцер (от лат. experiens 'испытывающий': партиципант, на чье внутреннее состояние ситуация оказывает воздействие), Стимул (партиципант, который является источником воздействия, оказываемого на внутреннее состояние другого участника ситуации), Инструмент (партиципант, используемый одним из участников для изменения физического состояния другого участника), Реципиент (от лат. recipiens 'получающий': партиципант, приобретающий что-то в ходе реализации ситуации). Семантические роли называют также семантическими падежами или глубинными падежами (понятие было введено в 1960-е годы американским лингвистом Ч.Филлмором).

Подчеркнем, что одна и та же конкретная ситуация может по-разному осмысляться в разных языках, а иногда даже в одном и том же языке, так что одним и тем же партиципантам приписываются разные семантические роли. Так, глаголы передать и принять могут описывать совершенно идентичную ситуацию, но описывают ее с различных точек зрения, так что один и тот же партиципант играет разные роли: Посол передал Гоше (РЕЦ) верительные грамоты и Гоша (АГ) принял у посла верительные грамоты.

Некоторые семантические роли исключают или, наоборот, предполагают друг друга. Так, в пределах одной ситуации Стимул предполагает наличие Экспериенцера, Инструмент – наличие Агенса и Пациенса, а Экспериенцер и Пациенс в одной ситуации, напротив, как правило не сочетаются. Дело в том, что в основе постулируемого лингвистами набора семантических ролей на самом деле лежит классификация не собственно партиципантов, а возможных сочетаний партиципантов, т.е. ролевых рамок. Ниже приводятся важнейшие из них:

(a)	< >	Светало
(b)	<Агенс>	ВасяАГ побежал
(c)	<Пациенс>	ВасяПАЦ упал
(d)	<Экспериенцер>	ВасеЭКС больно
(e) (f)	<Агенс, Пациенс> <Агенс, Пациенс>	ВасяАГ избил РомуПАЦ, ВасяАГ забил гвоздьПАЦ
(g)	<Агенс, Пациенс, Инструмент>	ВасяАГ забил гвоздьПАЦ молоткомИНСТР
(i)	<Агенс, Реципиент, Пациенс>	РомаАГ дал ВасеРЕЦ молотокПАЦ
(j) (k)	<Экспериенцер, Стимул> <Экспериенцер, Стимул>	РомеЭКС нравится ВасяСТИМ, РомаЭКС увидел ВасюСТИМ

Уже из этого списка видно, однако, что соответствие между семантическими ролями и падежами – по крайней мере в русском языке – не является одно-однозначным: разные роли кодируются одним и тем же падежом (например, именительный падеж кодирует роль Агенса в (b), Пациенса в (c) и Экспериенцера в (k)); с другой стороны, одна и та же роль кодируется различными падежами (например, Пациенс кодируется именительным падежом в (c), но винительным падежом в (e)). Почему же происходит такое «размывание» семантического содержания падежей?

Важнейшую роль в этом процессе играет тенденция к экономии языковых средств. Во-первых, в большинстве языков существует падежная форма, которая формально совпадает с основой имени и не использует никакого показателя. Эта форма традиционно называется именительным падежом; поскольку именительный падеж не имеет специального показателя, говорят о немаркированности формы именительного падежа. (В русском языке форма именительного падежа единственного числа совпадает с основой только во втором и третьем склонениях, а в первом отличается от нее; но это – относительно редкое свойство, отличающее русский язык и некоторые другие индоевропейские языки от большинства других языков мира.) Из соображений экономии, если у ситуации один-единственный участник и различать роли не требуется, в подавляющем большинстве языков этот участник выражается формой именительного падежа – вне зависимости от того, является ли он Агенсом, Пациенсом или Экспериенцером. (Исключения из этого правила – такие, как русские конструкции Меня (ЭКСП) вырвало, Капитана (ПАЦ) смыло, Мне (ЭКСП) плохо, – в количественном отношении составляют малую толику падежных рамок любого языка, а в некоторых – например, в английском – вообще отсутствуют.)

Во-вторых, тенденцию к экономии можно наблюдать на примере ролевой рамки <Агенс, Пациенс>: достаточно специальным образом кодировать лишь одну из ролей, а вторую можно оставить немаркированной. Русский язык в этом случае особым образом маркирует Пациенса (винительным падежом), а Агенса оставляет в немаркированном именительном падеже, так что базовым значением русского именительного падежа можно считать кодирование Агенса. Языки такого типа называются аккузативными (от латинского названия винительного падежа – аккузатив; в другой терминологии эти же языки называются номинативными). Но очень многие языки поступают наоборот – особым образом кодируют Агенса, а немаркированный номинатив оставляют для кодирования Пациенса; в таких языках базовой функцией именительного падежа следует, по-видимому, считать кодирование Пациенса. Падеж Агенса в таких языках называют эргативом, а языки такой структуры – эргативными языками.

В-третьих, глаголов, обозначающих ситуации с ролевой рамкой <Экспериенцер, Стимул>, в языке относительно мало, и из соображений экономии языки в абсолютном большинстве не имеют специального падежа для кодирования Экспериенцера. Кодирование Экспериенцера часто совпадает с кодированием семантически близкой к Экспериенцеру роли Реципиента, например, Змей дал Еве (РЕЦ) яблоко и Еве (ЭКСП) видно Адама. Еще чаще ролевая рамка <Экспериенцер, Стимул> получает кодирование <ИМ, ВИН>, причем происходит это, судя по всему, просто по аналогии с кодированием ролевой рамки <Агенс, Пациенс>, которая в любом языке характерна для абсолютного большинства ситуаций с двумя партиципантами. Так, русские глаголы видеть, хотеть, любить, обозначающие ситуации с ролевой рамкой <Экспериенцер, Стимул>, имеют падежную рамку <ИМ, ВИН>, такую же, как глаголы убивать, кидать, красить, обозначающие ситуации с ролевой рамкой <Агенс, Пациенс>, ср.: Я (ЭКСП) вижу солнце; Я (АГ) крашу заборы.

Итак, падеж используется языком для того, чтобы по-разному кодировать разных партиципантов одной ситуации. Но для того, чтобы падеж мог эффективно осуществлять эту функцию, язык должен предварительно провести отождествление партиципантов разных глаголов (иначе в языке падежей было бы больше, чем глаголов). Вполне естественно, при этом, что такое отождествление проводится не произвольно, а на основе определенных семантических параметров. С другой стороны, указание на семантическую роль партиципанта является не основной функцией падежа, а необходимым условием выполнения им своей основной функции – различного кодирования партиципантов одной ситуации. Поэтому вполне естественно, что соответствие между падежами и семантическими ролями в любом языке затемняется действием фактора экономии языковых средств.

ПАДЕЖ И ПРАГМАТИКА

Существуют языки, в которых отсутствие семантической мотивации при употреблении падежей ограничивается перечисленными выше факторами; в таких языках связь между категорией падежа и семантическими ролями партиципантов остается сравнительно тесной – настолько, что их иногда называют языками с ролевой ориентацией. Русский язык, однако, к их числу не относится.

Рассмотрим следующие два примера: (а) Начальник (АГ) убил волка (ПАЦ) и (б) Волк (ПАЦ) убит начальником (АГ). Несмотря на то, что существительное волк в одном предложении стоит в форме винительного, а в другом – в форме именительного падежа, и в том и в другом случае волк является Пациенсом (а начальник – Агенсом). Зачем русскому языку две конструкции для описания одной и той же ситуации?

Выбор той или иной из этих конструкций определяется тем, какой из участников ситуации находится в центре внимания говорящего, или, чуть точнее, является главным персонажем текущего отрезка повествования. Если в широком контексте речь идет об охотнике, то именительным падежом будет кодироваться Агенс (– Что случилось с начальником в лесу? – Начальник убил волка); если о волке – то Пациенс (– Как погиб волк? – Волк был убит начальником). Словоформы именительного падежа волк в примере (б) и охотник в примере (а) очевидно кодируют разные роли; общим у них является то, что соответствующие этим словоформам партиципанты находятся в сюжетном центре сообщения. Именно поэтому вне контекста и без специального интонационного оформления странно выглядят предложения Случайный прохожий убил волка или Случайный прохожий был съеден волком – прилагательное случайный в большинстве случаев предполагает, что соответствующий персонаж является эпизодическим.

В целом язык ориентирован на то, что главный персонаж играет в сюжете скорее активную, чем пассивную роль, то есть чаще всего является Агенсом; а так как Агенс кодируется именительным падежом, то получается, что существительное в именительном падеже чаще всего обозначает главного персонажа. Однако русский и многие другие языки переосмысляют это отношение и начинают использовать именительный падеж как средство кодирования не только Агенса, но и главного персонажа вообще, вне зависимости от того, является ли этот персонаж в описываемой ситуации Агенсом или Пациенсом.

ПАДЕЖ И СИНТАКСИС

Тот факт, что язык связывает именительный падеж с обозначением главного персонажа, чаще всего находит отражение в синтаксической структуре языка. Подобно тому, как главный персонаж является самым важным среди других персонажей повествования, так и соответствующее ему именное словосочетание (именная группа) в форме именительного падежа в некотором смысле является самой важной именной группой в предложении. Можно сказать, что именная группа в именительном падеже обладает особым синтаксическим статусом; этот синтаксический статус носит название подлежащего. Подлежащим называется именная группа, обладающая определенными свойствами, отличающими ее от других именных групп. Набор свойств подлежащего универсален и повторяется из языка в язык. Сходным образом определяется и понятие прямого дополнения; естественно, набор свойств, характеризующих подлежащее и дополнение, различен. В русском языке свойствами подлежащего обладает именная группа в именительном падеже, а свойствами прямого дополнения – именная группа в винительном падеже. С другой стороны, если в языке нет никаких специальных синтаксических правил, которые были бы применимы к одним типам именных групп и неприменимы к другим, то в таком языке само понятие подлежащего потеряет смысл; по мнению некоторых исследователей, так обстоит дело во многих дагестанских языках.

Существуют языки, в которых понятие подлежащего вполне актуально, но никак не взаимодействует с падежной системой: подлежащее маркируется специальным (не падежным) показателем или, например, порядком слов. Русский язык устроен совершенно иначе – русские именительный и винительный падежи ни с чем не связаны так тесно, как с понятиями подлежащего и прямого дополнения. Действительно, выше мы уже видели, что семантическая мотивация именительного, а иногда и винительного падежей в некоторых случаях крайне спорна, и использование этих падежей объясняется скорее соображениями языковой экономии и/или аналогии. Главный персонаж также не всегда выражается именительным падежом – ср. предложение В одном среднерусском городе обыватели поймали редкого зверя – антилопу, с которого вполне может начинаться рассказ о злоключениях антилопы, притом что существительное антилопа в этом предложении стоит в форме винительного падежа, а вот существительное обыватели, которое стоит в форме именительного падежа, может вообще больше ни разу не появиться в рассказе. Но, за редкими исключениями, если в предложении есть именная группа в именительном падеже, она является подлежащим, и наоборот – если в предложении есть подлежащее, оно выражено именной группой в именительном падеже.

ЯЗЫКИ БЕЗ ПАДЕЖЕЙ

Как мы убедились, в русском языке падежи несут огромную информационную нагрузку: без падежей не может обойтись ни одно русское предложение. Как же в таком случае могут существовать беспадежные языки – такие, как английский, французский, китайский? Очевидно, информация, которая в русском языке кодируется падежными формами, в таких языках передается другими средствами.

В английском языке различение подлежащего и прямого дополнения (и связанное с ним различение Агенса и Пациенса) опирается на порядок слов: подлежащее располагается перед глаголом в личной форме, а прямое дополнение – после. Так английский и многие другие языки решают проблему отсутствия форм именительного и винительного падежей. Аналогами других падежей являются сочетания с предлогами. Реципиент, который в падежных языках кодируется дательным падежом, в английском языке кодируется предлогом to, аналогами творительного падежа являются предлоги with и by. В некоторых языках сочетание с предлогом может соответствовать русскому винительному падежу (например, в испанском: Veo a Juan «Я вижу Хуана»), но все же для беспадежных языков, по-видимому, более типична ситуация, когда подлежащее и прямое дополнение различаются только положением по отношению к глаголу.

Именно поэтому для таких языков характерен гораздо более жесткий порядок слов – изменение порядка слов приводит к тем же последствиям, что изменение падежного маркирования в русском языке, т.е. либо к грамматической ошибке, либо к перераспределению ролей партиципантов в ситуации, в то время как изменение порядка слов в русском языке, хотя и требует специального интонационного оформления, никогда не приводит к изменению ролей партиципантов и только в очень редких случаях дает определенно недопустимые предложения. Так, например, английское предложение My dog bit that old woman over there 'Моя собака искусала вон ту старушку' при изменении порядка слов дает либо грамматически неправильное предложение (*My dog that old woman over there bit), либо предложение с другим смыслом (That old woman over there bit my dog 'Вон та старушка искусала мою собаку'). Между тем русское предложение Моя собака искусала вон ту старушку при изменении порядка слов дает вполне допустимые предложения (Моя собака вон ту старушку искусала, Вон ту старушку искусала моя собака и т.д.), а при изменении падежного оформления существительных получается либо грамматически неправильное предложение (*Моя собака искусала вон та старушка), либо предложение с другим смыслом (Мою собаку искусала вон та старушка)

ПАДЕЖИ В ЯЗЫКАХ МИРА

В каждом языке конкретная падежная форма почти всегда имеет не одну, а много функций. Например, русский родительный падеж чаще всего оформляет именное (несогласованное) определение (стакан воды, трубка деда), но может выражать семантическую роль Пациенса (Налей мне молока), а иногда его употребление мотивировано синтаксически, например наличием отрицания (ср. Выход есть и Выхода нет). При этом два значения, выражаемые в одном языке одним падежом, в другом языке могут выражаться двумя разными падежами, т.е. с точки зрения употребления однозначного соответствия между падежными системами разных языков установить не удается. С другой стороны, при описании различных языков желательно использовать по возможности сходную терминологию. Для этого необходимо выяснить, какие значения имеют падежи в разных языках мира, и договориться о том, как эти значения называть. После этого выделяется «центральное» значение конкретной падежной формы в данном языке. Например, если падежная форма является в языке основным способом выражения именного определения, то такую падежную форму называют родительным падежом.

К настоящему моменту описаны не все языки мира (а надежно описана лишь малая их часть), но предварительный набор базовых значений уже определен. Ниже приводится список важнейших падежей, встречающихся во многих языках мира.

Номинатив

(от лат. nomin-o 'называю, именую'; русский «именительный»). Этот падеж кодирует единственного партиципанта одноместной ситуации. Он же чаще всего является формой называния, т.е. той формой, в которой слово выступает тогда, когда говорящий указывает на предмет и произносит его название. В русском и многих других языках именная группа в номинативе обладает особыми синтаксическими свойствами; такая именная группа называется подлежащим. Почти во всех языках номинатив используется также для кодирования одного из партиципантов ситуации с ролевой рамкой <Агенс, Пациенс>; в русском языке таким партиципантом оказывается Агенс, но во многих языках мира, например в большинстве кавказских и австралийских языков, в чукотском, эскимосском, баскском языках, в ролевой рамке <Агенс, Пациенс> номинативом кодируется Пациенс (см. выше об эргативных языках).

Аккузатив

(от лат. accus-o 'обвинять'; русский «винительный»). Падеж, кодирующий Пациенса в ролевой рамке <Агенс, Пациенс> в языках аккузативного строя. Во многих языках именная группа в этом падеже обладает особыми синтаксическими свойствами (прямое дополнение).

Эргатив

(от греч. ergat-es 'деятель'). Падеж, кодирующий Агенса в ролевой рамке <Агенс, Пациенс> в языках эргативного строя. Часто также выражает причину или инструмент действия.

Генитив

(от лат. gen-us 'род'; русский «родительный»). Падеж, выражающий принадлежность (дом отца) или отношение часть – целое (крыша дома). Часто генитив можно определить в широком смысле как падеж существительного, служащего определением к другому существительному (дом отца, крыша дома, взгляд василиска): в отличие от русского языка, в котором именные словосочетания могут обходиться и без родительного падежа (дом из камня, окно во двор, власть над умами), в некоторых языках генитив является единственно возможным способом оформления имени-определения. Вполне естественно, что семантика генитива в таких языках оказывается шире: русские выражения дом из камня, девочка с голубыми волосами и трое из нас переводятся буквально дом камня, девочка голубых волос, трое нас. Очень характерно использование генитива в конструкциях с так называемыми именами действия, как в русских словосочетаниях приезд отца, убийство царя.

Датив

(от лат. do, dat-um 'давать'; русский «дательный»). Падеж, при глаголах типа 'давать' обозначающий лицо, которому передается предмет (Он подарил мне одно золотое кольцо с сапфиром). В большинстве языков датив кодирует также роль Адресата речи (Скажи мне, кудесник, любимец богов…). Датив часто используется для обозначения лица, интересы или физическое состояние которого затрагиваются действием (Сестра сшила мне пижаму, Охотники распороли волку живот, Мне здорово влетело); эти участники близки роли Экспериенцера, но не полностью тождественны ей. Во многих языках датив используется для кодирования собственно Экспериенцера при глаголах, обозначающих ощущения и разного рода внутренние состояния (мне холодно/тошно/стыдно/страшно/кажется/хочется) или возможность/долженствование (мне можно/нужно).

Локатив

(от лат. loc-us 'место') или «местный». Обозначает местонахождение одного из участников ситуации, например татарская форма at-ta 'на лошади' от at 'лошадь'.

Аллатив

(от лат. allat-us 'принесенный') или «направительный». Указывает на конечный пункт траектории движения одного из участников ситуации, например татарская форма at-ka 'на лошадь'.

Аблатив

(от лат. ablat-us 'унесенный'), иногда переводится как «отложительный». Указывает на исходный пункт траектории движения одного из участников ситуации, например татарская форма at-tan 'с лошади'.

Вокатив

(от лат. voc-o 'звать') или «звательный». Используется при обращении или оклике, часто сопровождает глагол в повелительном наклонении. Например, лат. Ave, Marc-e, evangelista meus 'Здравствуй, Марк, мой евангелист'.

Инструменталис

(от лат. instrumentum, 'орудие, инструмент'; русский «творительный»). Обозначает инструмент или средство, с помощью которого осуществляется действие: забивать гвозди киянкой, стрелять золотыми пулями; при глаголе в форме страдательного залога во многих языках кодирует Агенса (Волк был убит случайным прохожим).

Комитатив

(от лат. comit(-is) 'спутник') или «совместный». Обозначает лицо, совместно с которым осуществляется действие (типа 'Петя со своими друзьями'); часто также кодирует семантическую роль Инструмента. Комитатив иногда оформляет именное определение, обозначающее принадлежность (значения типа 'человек с ружьем').

Как можно заметить, многие из названных падежей – такие, как локатив, аллатив, комитатив и т.д., – не имеют отношения к различению участников ситуации, которое выше было признано базовой функцией падежа в любом языке. Возникает вопрос: в каком смысле эти формы являются падежами? Дело в том, что при ответе на вопрос, является ли определенная форма существительного падежной или нет, мы опираемся не только на функцию, но и на морфологию этой формы. Именно поэтому русские формы одушевленных существительных первого склонения на –ин (Катин, мамин), по своему значению очень близкие к родительному падежу, считаются не падежными формами, а образованными от существительного прилагательными: как любые прилагательные (и в отличие от «настоящего» родительного падежа), они согласуются с определяемым в роде, числе и падеже (ср. Митин шарм – Митино обаяние – Митина обворожительность – Митины чары). Иными словами, падежными признаются те формы существительного, которые служат для различения партиципантов ситуации, а также все формы существительного, морфологически однородные с первыми. Многие из стандартных падежных значений даже в падежных языках выражаются непадежными средствами – так, звательность часто выражается частицей, а различные пространственные значения – предлогами, как в русском языке.

ПАДЕЖ И ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ

Особую роль играет в русском языке падеж прилагательных – прилагательное всегда стоит в том же падеже, что и определяемое (т.е. существительное, которое оно определяет). Говорят, что прилагательное согласуется по падежу со своим определяемым; такой падеж называют согласовательным. Согласовательный падеж – явление принципиально иной природы, чем падеж существительных; к семантике он не имеет вообще никакого отношения. Считается, что согласовательный падеж служит для того, чтобы легче было определить, к какому существительному относится прилагательное. Обычно в русском языке прилагательное стоит прямо перед определяемым, так что такой проблемы не возникает, но иногда оно стоит после определяемого, а в поэтическом тексте часто и вовсе отделено от него другими словами: Белеет парус одинокий В тумане моря голубом. В древнегрузинском языке прилагательное, которое было отделено от определяемого, согласовывалось с ним по падежу, а если оно стояло прямо перед ним – нет.

Во многих языках определение-прилагательное никогда не согласуется с определяемым; в таких языках позиция определения жестко фиксирована – оно должно стоять непосредственно рядом с определяемым. Можно сказать, что ту роль, которую в русском или древнегрузинском играет согласовательный падеж, в таких языках играет порядок слов.

ПАДЕЖ И ПРЕДЛОГ

В сочетании с предлогом существительное должно стоять в форме определенного падежа; про предлог говорят, что он управляет определенным падежом. Так, без управляет родительным падежом (без задоринки), по управляет дательным падежом (по святцам), о управляет предложным падежом (о трех головах), а с – творительным падежом (с издевкой). Иначе говоря, как и в случае прилагательных, падеж существительного при предлоге обычно не связан с семантикой. В русском языке из этого правила есть важное исключение: пространственные предлоги в и на, обычно управляющие предложным падежом, а также под и за, обычно управляющие творительным падежом, кроме того, могут управлять винительным падежом, причем, если «исходное» управление выражает значение статичного пребывания в определенном пространстве, то в сочетании с винительным падежом все они обозначают перемещение в это пространство: мысли роились в голове (ПРЕДЛ) и мысль пришла в голову (ВИН), лежать под машиной (ТВОР) и залезть под машину (ВИН). Во многих языках соответствующие значения выражаются различными падежами. Сходным образом устроено противопоставление пространственных значений 'находиться в' и 'двигаться в' у некоторых предлогов, например в латыни и в немецком.

ПАДЕЖ И СЛОВОСОЧЕТАНИЕ

В определенном смысле падеж является характеристикой не столько существительного, сколько целого именного словосочетания. Действительно, если вспомнить, что основной функцией падежа является отличение одного из участников ситуации – обозначенного, например, словосочетанием красивый человек, – от других участников, то станет ясно, что показатель падежа совершенно необязательно должен прикрепляться к существительному человек. Главное – это дать понять, какого партиципанта обозначает все словосочетание в целом. Поэтому не должно удивлять существование таких языков, в которых падежный показатель всегда присоединяется, например, к последнему слову в именном словосочетании, независимо от того, существительное это, прилагательное или какая-нибудь другая часть речи. Так, в баскском gizon-ari 'человеку' показатель дательного падежа -ari присоединяется к существительному gizon 'человек'; в gizon ederr-ari 'красивому человеку' – к прилагательному eder 'красивый', а в gizon eder bat-ari 'одному красивому человеку' – к неопределенному артиклю bat.

Михаил Даниэль