ГРАФИКА И ОРФОГРАФИЯ

Содержание статьи

• Звуковая система русского языка.
• Русская графика.
• Русская орфография.
• Из истории русской графики и орфографии.
• Две реформы русской графики и орфографии.
• После реформы.

ГРАФИКА И ОРФОГРАФИЯ (от греч. orthos 'правильный' и grafo 'пишу'). Графика – совокупность знаков, используемых в данной системе письма вместе с правилами, устанавливающими соответствие между знаками (графемами) и звуками (фонемами); орфография – это система правил, предписывающих выбор какого-то одного из вариантов написания, предусмотренных графикой данного языка, а также раздел науки о языке, занимающийся нормами правописания Термин «графика» близок по своему значению к термину «письмо» (но несколько отличается по употреблению). С другой стороны, термин «орфография» иногда употребляется в расширительном смысле, включающем графику, например когда говорят о реформах орфографии. В этом же расширительном смысле может использоваться термин «письмо».

Письмо – это способ фиксации языка начертательными знаками в целях общения между людьми в случае невозможности их непосредственного общения. С возникновением письма у языка появились две формы существования – устная речь (звучащая, доступная слуху) и письменная речь (доступная зрению). Невозможно вообразить наш мир без письменности. Газеты, журналы, книги, которые мы читаем; письма, которые пишем, – все это наше письмо и наша жизнь. Трудно представить, что когда-то не было письменности и люди могли общаться только при непосредственном контакте. Если же они оказывались далеко друг от друга, то общение прекращалось. В сказке Р.Киплинга Как было написано первое письмо маленькая девочка (действие происходит в доисторические времена) вдруг поняла, как было бы хорошо, если бы она могла сообщить своей маме, которая была от нее очень далеко, о том, что ее отец сломал копье и ему нужно другое, то самое, что было в их пещере. Все это она пыталась выразить в картинке, нацарапанной на коре. Это было первое письмо, хотя и очень несовершенное: мама совсем не так поняла девочку, и из-за этого вышло много неприятностей.

Именно потребность в общении на расстоянии и привела к возникновению письменности, появление которой значительно расширило круг нашего общения, ведь письмо объединяет людей не только в пространстве, но и во времени. Человек 21 в. может узнать о том, как жили люди в древнем Египте; благодаря находкам берестяных грамот мы познакомились с заботами новгородцев, живших в 11–15 вв. Культурно-историческая роль письма огромна. Без письма людям было чрезвычайно затруднительно передавать свой опыт, свои мысли и чувства другим поколениям, развивать науку, создавать художественную литературу. Появление письменности является важнейшим моментом в истории и культуре любого народа.

Наше письмо, как и все европейские системы письма, – звукобуквенное. Оно называется так потому, что основные его единицы – буквы – соотносятся с единицами звуковой (фонетической) системы языка, а не непосредственно со словами или их значимыми частями (морфемами), как это бывает в иероглифическом письме. Например, слово, обозначающее «солнце», в русском письме передается шестью знаками-буквами, а в китайском – одним иероглифом.

Чтобы понять устройство нашего письма, надо в первую очередь уяснить его отношения с единицами звуковой системы языка. Какие же звуковые единицы передаются буквами в русском письме? Первый ответ, который напрашивается: это звуки. И это предположение подтверждается такими примерами: бал, трон, волны, драка, культура, смерч, верх, туман. Однако другие примеры заставляют поставить этот ответ под сомнение. Как быть со словами бегу, плясать, сад, ложка, счастье, поздно? Ведь говорим мы на самом деле бигу, плисать, сат, лошка, щасьтье, позна. Может быть, буква передает вовсе не звук? Ясно, по крайней мере, что не всегда в русском письме буквой обозначается звук. Разгадку надо искать в звуковой системе русского языка.

Звуковая система русского языка.

Сколько в русском языке звуков? На этот вопрос невозможно ответить точно. Чем лучше слух у человека, тем больше разных оттенков звука он услышит. А если использовать приборы, то ясно, что чем прибор точнее, тем больше разных звуков он обнаружит. Однако совершенно точно можно сказать, сколько в языке основных, самостоятельных звуков, т.е. таких, с помощью которых можно различать слова. Такие звуки-смыслоразличители языковеды называют фонемами.

В русском языке пять гласных фонем (а, о, э, и, у) и 34 согласных. Как их сосчитали? Очень просто: если есть слова, различающиеся только двумя звуками, то эти звуки – смыслоразличители, фонемы. Например, слова сом и сам различаются только гласными звуками о и а. Это разные фонемы. Слова там и сам различаются согласными фонемами с и т и т.д.

Но в составе слов звуки претерпевают изменения. Что это значит? По сравнению с чем они изменяются? В слове боль под ударением отчетливо произносится звук о. Без ударения в том же корне столь же отчетливо произносится звук а: балеть. Изменилась фонетическая позиция: ударный слог стал безударным – и вместо одного звука появился другой, вместо о – а. И такая мена, такое чередование звуков бывает всегда, какое бы слово мы ни взяли (соль – салить, стол – стала, вол – вала). После мягких согласных ударные звуки а, о, э в безударной позиции чередуются с и (прямо – примой, мясо – мисной, лёгкий – лигко, лёг – лигла, тёмный – тимнеть, семь – сидьмой и т.д.). Из-за такой мены звуков четыре звуковые единицы, различающиеся под ударением (а, о, э, и), без ударения перестают различаться, совпадают в одном звуке и.

Чередование звуков под влиянием позиции происходит и с согласными. Оно также подчинено строгим фонетическим законам. Например, в конце слова и перед глухими согласными парные звонкие согласные меняются на глухие: лобик – лоп, морозы – морос; слова – слоф, скользить – скольско, столбик – столпцы... Под влиянием положения в слове – в позиции перед звуком ц – звук т меняется на ц: отец – оццы, а в некоторых позициях – на нуль звука: грустить – грусно.

Фонетические позиции, в которых звуки перестают различаться, называются слабыми, в отличие от сильных позиций, в которых звуки различаются. Для гласных звуков сильная позиция – под ударением. Слабая же позиция для гласных а, о, э, и – без ударения. Такие разные, непохожие звуки о, а, и. Но мена этих звуков вызвана фонетической позицией, а не необходимостью различать значения, а значит, по своей функции это одна и та же единица – фонема.

Русская графика.

Как же наше письмо передает звуковой состав слов? Какое число букв необходимо и в то же время достаточно для передачи всех тонкостей языка? В каждом языке это число разное. Раньше думали, что идеально, чтобы одному звуку соответствовала одна буква, притом всегда одна и та же буква. Русский языковед Н.Ф.Яковлев доказал, что букв в языке не должно быть больше, чем имеется основных, самостоятельных звуков.

В русском языке, как мы убедились, пять гласных фонем и 34 согласных. Всего звуков-смыслоразличителей 39. А букв в алфавите 33. Чем объясняется эта «недостача»? Оказывается, можно «сэкономить» число букв. Яковлев вычислил формулу построения наиболее экономного в отношении числа букв алфавита. Он показал, что если в языке есть пары согласных, различающихся одним и тем же признаком (например, твердостью – мягкостью), то каждую пару можно обозначать одной и той же буквой, а дополнительный признак передавать с помощью соседней, следующей буквы. На эту мысль его натолкнул русский алфавит. В русском письме парные по твердости-мягкости согласные передаются одной и той же буквой: для [с] и [с'] – одна буква – с, для [м] и [м'] – одна буква м и т.д. Всего таких пар, различающихся только твердостью-мягкостью, в русском языке 12. Значит, вместо 24-х букв для передачи этих согласных наше письмо обходится 12-ю буквами.

А как же мы отличаем твердый согласный от мягкого? Почему при чтении не путаем, когда произнести мягкий, а когда твердый? Потому что на твердость-мягкость согласного указывает следующая буква – сосед справа. Такими указателями мягкости-твердости предшествующего согласного служат буквенные пары а – я, о – ё, у – ю, э – е, ы – и (ср. мал-мял, мол-мёл, лук-люк, сэр-сер, лыс-лис). А если после согласного нет гласного? Тогда «смягчительную» роль выполняет буква мягкий знак (ь), который сам по себе не обозначает никакого звука, но передает мягкость предшествующего согласного. Итак, потребовалось на 12 согласных меньше (сэкономили 12 букв), зато пришлось вводить мягкий знак плюс еще пять букв для гласных, чтобы они обозначали не только гласную фонему, но и мягкость предшествующего согласного.

Такой принцип обозначения твердых-мягких согласных условно называют слоговым.

Слоговым принципом обусловлена и передача фонемы j («йот»). Чем отличаются два слова – волки и ёлки – не буквенно, а звуками? Это видно из транскрипции: [волк'и], [jолк'и]. Эти слова отличаются звуками-смыслоразличителями (фонемами) в и j. Фонема j имеет свою букву – й, но эта буква используется для передачи j только после гласных в конце слова и перед согласными (лей, лейка), а перед гласными буква й не употребляется: мы не пишем йаблоко, йужный, йожик и т.п., а пишем яблоко, южный, ёжик). Таким образом, буквами я, ю, ё, е передаются не только гласные + мягкость предшествующего согласного: «по совместительству» они выполняют еще одну работу – передают сочетания j + а, j +у, j + о, j + э. В этом случае одна буква соответствует сочетанию звуков.

Слоговой принцип – яркая особенность русской графики. Он сложился стихийно, в процессе развития русского языка, и оказался очень удобным. Он не только позволяет обойтись меньшим числом букв, но и экономит бумагу. Ведь если бы не было двойного набора букв для гласных, а мягкость согласных всегда обозначалась бы мягким знаком (например, тьотьа, льубльу – вместо тётя, люблю), то слова были бы на письме гораздо длиннее.

До сих пор мы говорили об употреблении букв независимо от того, в состав каких слов они входят, когда выбор буквы определяется только окружением передаваемых звуков, звуковым контекстом. Такие правила называются правилами графики в отличие от правил орфографии в узком смысле слова. О них и пойдет речь дальше.

Русская орфография.

Теперь переходим к правилам другого типа, предназначенным для передачи на письме звуков в слабых позициях, т.е. в таких, в которых в одном звуке совпадает две фонемы или больше. Чтобы правильно передать такой звук, нужно прежде всего «освободить» его от влияния позиции, а для этого соотнести его со звуком в сильной позиции (в той же значимой части слова), а затем уже выбрать нужную букву. Именно так мы и поступали в школе, когда проверяли «сомнительные звуки».

Секрет русской орфографии оказывается простым: на письме не передаются изменения звуков, происходящие под влиянием позиции. Звуки в слабых позициях обозначаются так же, как если бы они были в сильной позиции. Это не прихоть, а принцип нашей орфографии. Наша орфография разумна, она отказывается от передачи случайного, обусловленного фонетической позицией.

Оказывается, наша орфография – не нагромождение множества разных правил. Есть одно общее правило, применимое в самых разных на первый взгляд случаях: по одному и тому же правилу пишем буквы о и ш в слове ловушка (и ту и другую букву проверяем по позиции различения звуков: ловит, ловушек). По тому же правилу пишем букву с на месте звука [з] в начале слова сбросить (проверка: сорвать), и букву д для обозначения [ц] в слове молодца (проверка: молодец), и букву д на месте «пропавшего» по требованию позиции звука в слове поздно (проверка: опоздать).

Но проверять – соотносить с сильной позицией – следует не только «потерпевшие» от позиции звуки, но и те звуки слабых позиций, которые по своему звучанию не изменились: нуждается в проверке безударный гласный а в слове трава (чтобы не написать букву о), согласный ф в слове шкаф (чтобы не написать в конце слова букву в).

Итак, в правилах орфографии выбор буквы для звука в слабой позиции определяется тем, с каким звуком он чередуется в сильной позиции.

А что же это за единица, которую мы передаем буквой? Теперь мы знаем, что звуки, мена которых вызвана фонетической позицией, образуют одну и ту же звуковую единицу – фонему. Ее мы и передаем на письме, каким бы звуком она ни была представлена в слабой позиции. Всегда обозначаем фонему по ее сильной позиции. Поэтому главный принцип нашей орфографии – принцип игнорирования на письме позиционных чередований звуков – называется фонемным, или фонематическим. Это очень удобный принцип. Он действует при написании и гласных и согласных, причем во всех частях слова – не только в корнях, но и в суффиксах и окончаниях. Он обеспечивает единообразную передачу морфем (минимальных значимых единиц языка), и это помогает нам при чтении легко узнавать слова.

Почему же мы все-таки нередко затрудняемся, какую букву написать? Причин несколько. Прежде всего – не всегда в языке есть слово, в котором бы проверяемому звуку соответствовал звук в сильной позиции. Тогда приходится запоминать, какую букву надо писать, например в словах олень, капуста, витязь, этаж, сестра, везде. Кроме того, в нашей орфографии имеются отступления от главного принципа. Например, в корне -рост/раст- под ударением встречается только о, а без ударения мы пишем то букву о (росли, водоросли), то а: растить, выращенный, произрастать. То же самое с корнем –зор/зар-: пишем заря, зарница, хотя под ударением о: зори, зорька. А в корне –плав-, наоборот, под ударением пишется только а – плавать, без ударения -о: пловец. Такие написания, противоречащие главному принципу нашей орфографии, называются условными, или традиционными, они, как правило, отражают факты истории русского языка.

Мы рассмотрели основные принципы правил буквенной передачи звукового состава слов. Кроме этих правил, в орфографию в широком смысле этого слова входят правила слитного и дефисного написания, а также правила употребления прописных-строчных букв. Собрание правил употребления знаков препинания называется пунктуацией. У этих правил свои законы и своя сфера действия – не слово, а предложение и текст. Само название – «знаки препинания» – говорит о том, что наше письмо заботится о «запинках» при восприятии и произношении текста. «Запинаясь» при чтении о пунктуационные знаки, наш глаз дает сигнал голосу делать остановки – паузы, выделять интонацией некоторые части предложения. А это помогает и слушающему понимать то, что мы читаем вслух. Пунктуация отделяет и выделяет в тексте определенные синтаксические единицы.

Из истории русской графики и орфографии.

В основе современного русского письма лежит кириллица – азбука, составленная в 863 (этот год считается датой рождения славянской письменности) греческим философом и первым славянским просветителем Кириллом (Константином) для перевода на славянский язык греческих богослужебных книг. Таким образом, история письма на Руси неразрывно связана с историей христианства, тысячелетие которого отмечалось в 1988. В основу кириллицы был положен греческий алфавит в его «парадной» форме (так называемый устав), который был дополнен недостающими буквами – для передачи фонем, отсутствующих в греческом языке; в их числе – буквы

На Русь же книги, написанные на основе кириллицы, попали в конце 10 в., т.е. почти сто пятьдесят лет спустя после первых переводов Кирилла и его брата Мефодия. Эти книги, привезенные из Болгарии, были написаны не на древнерусском, а на старославянском языке, понятном в ту эпоху во всем славянском мире.

Не случайно выдающийся русский и польский языковед И.А.Бодуэн де Куртенэ назвал русское письмо «платьем с чужого плеча». Естественно, что это платье пришлось подгонять, кое-где ушивать.

Некоторые буквы старославянского письма оказались лишними для древнерусского языка. Так, древнерусский язык уже утратил носовые гласные звуки, передаваемые так называемыми юсами – большим и малым , поскольку носовые гласные совпали в произношении со звуками, обозначаемыми на письме буквами у, ю, я, буквы большой и малый юс оказались ненужными, и их постепенно перестали писать. Некоторые же буквы старославянского языка пригодились древнерусскому, хотя со временем изменили свою функцию. Так, буква «ер» (ъ) на конце слов после твердых согласных передавал очень краткий гласный звук (по звучанию средний между [а] и [ы]). Уже приблизительно с 13 в. этот гласный звук в конце слов перестал произноситься, но буква ъ по традиции продолжала писаться.

Буква древнерусскому языку тоже была нужна, так как она передавала особый звук, несколько отличный от звука [е], с которым он в дальнейшем в русском литературном языке совпал (хотя, например, в близкородственном русскому украинском языке этого не произошло). Так что буква стала лишней по крайней мере за 200 лет до ее отмены (реформой 1918). Однако и в таком виде письмо не совсем соответствовало особенностям русского языка. Это несоответствие с годами все увеличивалось и обусловило неизбежность реформ письма.

Две реформы русской графики и орфографии.

За свою долгую историю русское письмо претерпело две реформы. Первая большая реформа кириллицы была проведена Петром I, который специальным указом отменил некоторые писавшиеся по традиции, но не нужные русскому письму буквы: w (омега), y (пси), x (кси), S (зело) – раньше писали, например, не «псалтирь», а «yалтирь». Кроме того, было изменено начертание самих букв – они были приближены по своему виду к латинским. Так появилась новая азбука, которую назвали «гражданицей», или «гражданкой», поскольку она предназначалась для светских текстов, в отличие от оставшейся без изменения кириллицы для церковно-славянских текстов.

Вторая, и последняя, реформа русского письма произошла в 1917–1918. К началу 20 в. в русском письме накопилось много устаревшего, отжившего, искусственного, не связанного с фактами языка. Самым главным недостатком старой орфографии были лишние буквы. Даже после Петровской реформы в дореволюционном алфавите было больше букв, чем в современном: помимо тех, чт.е. сейчас, в гражданице использовались еще Они передавали звуки, для обозначения которых в алфавите имелись и другие буквы; буквами-дублетами были е – , и – i – , ф – .

Буквы е («есть») и («ять»). Как уже говорилось, когда-то эти две буквы обозначали разные звуки, которые в какой-то момент истории русского языка совпали, и соответственно буквы е и стали обозначать один и тот же звук, и тем самым при письме выбор между е и производился не на основании произношения, а лишь на основании запоминания «правильного» (т.е. соответствующего этимологии) написания. Писали, например: дерево, но , деньги – , десять – , весело – , весна – , ребро – , реветь – , сельский – , темя – , прощенiе – , моей – . Человек, обучающийся грамоте, должен был просто запомнить, зазубрить, где какую букву писать. Так, например, нужно было знать, что слово есть в смысле «принимать пищу» пишется – с , а есть как форма глагола быть – с е, ср. поговорки: «Каковъ ни есть, а хочетъ . Наш Абросимъ не проситъ, а есть – не броситъ. Ужъ солнышко на ели, а мы еще не ».

По-разному писались и некоторые окончания, например, былъ въ , но пошелъ в поле, стало , но утро. Надо было знать, что пишется , , , но прежде, всуе, крайне.

К каким только ухищрениям не прибегали, чтобы заучить, где писать : запоминали, что после буквы б буква пишется в четырех корнях, после в – в пятнадцати, после д – в трех и т.д. Для лучшего запоминания придумывали рассказы, стишки, состоящие из слов с , например: , , и т.п.

Буквы Ижица очень редко употреблялась и в дореволюционном письме. Она писалась, притом очень нестрого, только в некоторых греческих словах: , , ; практически она уже была исключена из русского письма. Были и еще две буквы, обозначавшие звук и: и и i. Первая из этих букв – и – называлась «и восьмеричное», а буква i называлась «и десятеричное». Откуда эти названия? Дело в том, что тысячу лет назад, заимствуя греческий алфавит, наши предки заимствовали и свойственное греческому письму обозначение чисел буквами: буква а обозначала 1, буква в – 2, г – 3, д – 4 и т.д. (Буква в соответствует 2-й букве греческого алфавита b «бета», которая в средние века произносилась как «в»; буквы, соответствующей б, в греческом алфавите не было, она была «придумана» для старославянского языка и потому не имела цифрового значения.) Итак, буква и обозначала число 8, i – число 10 (отсюда и их названия), но никаких отличий в звучании между этими двумя буквами не было. Буква i писалась перед гласными и перед й (например правописанiе, , iюль, бiологъ, влiянiе, прiятель, исторiя, непрiязнь, бiографiя, библiотека, ближнiй); во всех остальных случаях надо было писать и, Кроме того, различие и – i использовалось для разграничения на письме двух слов, одинаково звучащих, но означающих разные понятия, ср.: мiръ в значении «вселенная» и миръ в значении «отсутствие войны». Поэтому название романа Л.Н.Толстого писалось Война и миръ, а поэмы В.В.Маяковского – Война и мiръ.

Ф (ферт) и (фита). Обе эти буквы передавали один и тот же звук: писалась только в словах греческого происхождения, содержащих эту букву: , , , , , , . При этом некоторые другие греческие слова писались через ф (соответствующее греческому ): Филипп, София, философия. Было много пословиц, отражающих трудность усвоения правила написания : «От фиты подвело животы» (о школьном учении); «фита да ижица – к ленивому плеть ближится». Фитой называли грамотея, дошлого писаку (по свидетельству В.И.Даля).

Понятно, как затрудняли усвоение грамоты лишние буквы. Еще в 18 в. ученые, в том числе В.К.Тредиаковский и М.В.Ломоносов, отмечали недостатки русской орфографии и писали о необходимости избавиться от лишних букв. Весь 19 в. был проникнут заботой педагогов об упрощении правописания: на своих съездах они разрабатывали проекты желательных изменений орфографии. Но особенно бурно борьба за упрощение орфографии развернулась в начале 20 в., и результатом этой борьбы было создание в 1904  в Петербурге при Императорской Академии наук Комиссии по вопросу о русском правописании.

Комиссия собралась 12 апреля 1904 под председательством президента Академии наук – великого князя Константина Константиновича Романова. Его товарищем (заместителем, как бы мы сейчас сказали) был избран замечательный русский языковед Филипп Федорович Фортунатов. В состав комиссии вошли лингвисты, литераторы, журналисты, преподаватели высших, средних и начальных учебных заведений – всего 50 человек. Комиссия высказалась за желательность упрощения правописания.

Уже в мае 1904 были опубликованы предварительные сообщения, в которых, кроме отмены лишних букв, предлагалось отказаться от твердого знака после согласных в конце слов (до реформы писали сынъ, мужъ, камышъ; контръ-адмиралъ), от различения окончаний прилагательных мужского-среднего и женского рода (добрые мальчики, но добрыя девочки и добрыя дети); от написания в окончаниях прилагательных -аго/-яго (вместо добраго, третьяго предлагалось писать доброго, третьего); предлагались и некоторые другие изменения. Смысл этих изменений заключался в том, чтобы освободить русскую орфографию от условных написаний, не основывающихся на фактическом произношении.

Но работа комиссии натолкнулась на ожесточенное сопротивление. Реформу поддержали преподаватели, вся демократически настроенная общественность. Но общество в целом было настроено против нее. Стремление к стабильности, защита привычного естественна для человека. Традиция письменности в культуре (а письмо – важная составная часть культуры) действительно имеет особое значение. Разумеется, для грамотных людей реформа означала ломку сложившегося механизма чтения и письма, и это неизбежно должно было восприниматься отрицательно. В то же время неприятие каких бы то ни было изменений в орфографии в большой степени объяснялось неправильным пониманием отношения между языком и письмом, зачастую просто отождествлением языка и письма: людям казалось, что изменения в написании слов повлекут за собой порчу языка и нанесут вред культуре. Это распространенное заблуждение.

Натиск противников реформы письма был так велик, что языковеды Ф.Ф.Фортунатов и А.А.Шахматов – руководители реформы, понимая, что после такого ожесточенного сопротивления и травли проект не будет утвержден и в то же время не желая идти на компромисс, т.е. давать реформу в урезанном виде, решили отложить на время его обсуждение. Это были годы, наполненные драматическими событиями в жизни России: война с Японией, революция 1905, холера. И все же вопрос об упрощении орфографии был настолько актуален, что к нему постоянно возвращались.

Только в 1912  выходит окончательный проект Комиссии. При этом пришлось отказаться от некоторых предложенных раньше изменений, которые показались слишком революционными. Например, не прошло предложение после всех шипящих писать только о (шол, жолудь, чорный), а также предложение отказаться от мягкого знака там, где он не обозначает мягкости (писать мыш, рож, идёш). Но и в урезанном виде проект вызвал новый взрыв ожесточенной травли. И снова дело было отложено. 17 мая 1917  Министерство народного образования Временного правительства издает циркуляр о введении нового правописания (в соответствии с проектом 1912) безотлагательно, с начала нового учебного года. Этот переход начал осуществляться, но постепенно, медленно, преодолевая ожесточенное сопротивление противников. Реформа осуществилась только в 1917–1918, причем декретами советской власти был принят не проект 1904, разработанный с участием Ф.Ф.Фортунатова, а более осторожный, урезанный вариант, принятый в мае 1917.

После реформы.

Дальнейшая история русского письма в 20 в. – это история попыток дальнейшего его усовершенствования. В 1930-е годы неотложной задачей становится разработка общеобязательного свода правил русского правописания. В печати царит разнобой: у каждого издательства свои правила, своя орфография. Вот несколько примеров из печати до принятия правил 1956: на-чеку и начеку, в роде этого и вроде этого, под ряд и подряд, доисторический и до-исторический и, безустали и без устали, после-завтра и послезавтра, чорт и чёрт, решотка и решётка и т.д. Было подготовлено 11 проектов свода, прежде чем в 1956 был принят окончательный вариант – Правила русской орфографии и пунктуации, действующие до настоящего времени.

Однако уже через семь лет после выхода Правил, в 1963 создается Орфографическая комиссия, перед которой снова ставится задача упорядочения русской орфографии. Дело в том, что в 1956 была проведена лишь частичная регламентация русского правописания, и в орфографии все еще оставалась масса исключений, трудно объяснимых и нелогичных правил. В состав этой комиссии входили видные языковеды, такие, как В.В.Виноградов (председатель), Р.И.Аванесов, А.А.Реформатский, С.И.Ожегов, М.В.Панов, а также методисты, психологи, учителя школ, специалисты вузов, писатели (например, К.И.Чуковский). Комиссия исходила из того, что русское письмо не нуждается в революционном преобразовании, надо лишь избавить его от всего противоречивого, двойственного, устарелого, без нужды отягощающего память пишущего. Главная цель – облегчить усвоение орфографии учащимися.

Как и в проекте начала века, вместо неоправданно трудного правила написания о/ё под ударением после шипящих (пишем шёлк, но шорох, чёрт, но чокаться) было предложено простое и ясное правило: после всех шипящих под ударением писать о, без ударения – е: жолудь, но желудей, шолк, но шелковистый. Именно такое правило действует сейчас относительно написания о/е после буквы ц. Предлагалось также (как и в предыдущих проектах) писать мышь, рожь, помнишь, ешьте, печь, стричься, настежь без мягкого знака. Во всех этих случаях мягкий знак лишний – он не указывает на мягкость предшествующего согласного. Большим облегчением для пишущего (прежде всего для обучающегося письму) было бы и предложенное комиссией последовательное написание после ц буквы и: цирк, циган, лисицин, птенци.

Но и этот проект не был реализован, причем, как и в начале 20 в., изменения приветствовали преподаватели русского языка, но общество в целом проект не поддержало и очень эмоционально выражало свой протест в письмах и статьях. Кто-то написал, что он отказывается есть огурцы, написанные через и, как в свое время – в начале 20 в. – не хотели есть хлеб, написанный не через ять: он, мол, не такой душистый и вкусный. Особенно резкой была реакция писателей – людей, для которых графика слова, его начертание имеет самостоятельную эстетическую ценность.

20 в. закончился, как и начинался, работой Орфографической комиссии, задача которой – рассмотрение и утверждение проекта новой редакции свода правил русского правописания, подготовленного в Институте русского языка им. В.В.Виноградова Российской Академии наук. Перед авторами проекта на этот раз ставилась задача учесть изменения, происшедшие в языке: правила, утвержденные в 1956, готовились еще в 1930-е годы и, естественно, нуждались в уточнении и пополнении. В первую очередь важно было исправить регулярно нарушаемые орфографической практикой правила. Такая ситуация неподчинения правилам сложилась, например, в слитном-дефисном написании сложных прилагательных. Таким образом, на повестке дня – не реформа письма, и тем более не реформа языка, как опасаются противники любых изменений в орфографии, а лишь редактирование и упорядочение действующих правил.