КРАСОТА

КРАСОТА – наряду с благом (добром) и истиной – важнейшая человеческая ценность. Критерием красоты является особое, эстетическое чувство, переживание. Это субъективный критерий, но в нем два составляющих компонента: общезначимый и индивидуально – личностный. Общезначимость не распространяется на все человечество. Красота не является общечеловеческой ценностью. То, что считают красивым одни поколения, одни народы и различные социальные группы (например, возрастные), другие поколения, народы и группы могут не считать. В этом смысле красота – относительна. Нет абсолютных эстетических ценностей. Но есть абсолютная общечеловеческая способность отличать красивое от некрасивого, безобразного. Она называется эстетическим вкусом. Вкус может быть более или менее развит. Отсутствие эстетического вкуса обедняет человеческую личность, делает ее не до конца полноценной.

Тот факт, что критерием красоты выступает чувство, делает невозможным логическое, рациональное определение понятия красоты. Красота переживается, но логически не определяется, не «схватывается» в абстрактных понятиях. Все попытки в этом направлении оканчивались неудачей. В иррациональности красоты нет ничего мистического, как нет мистического в иррациональности любого чувства или такого понятия как «мнимое число» (квадратный корень из минус единицы) в математике. Иррациональное так же объективно существует и функционирует, как и рациональное.

Невозможность дать исчерпывающее логическое определение красоты не означает, что нельзя указать на целый ряд признаков, объективно присущих способности переживать. Одним из таких существенных признаков оказывается способность «схватить» в воспринимаемом (или представляемом) единство в многообразии. Такое единство вносит порядок в многообразие, делает сложное относительно простым. Свой вклад в единство вносят такие объективные качества как органическая целостность, целесообразность, симметрия, пропорциональность, ритм и др. Указанные свойства сами по себе, независимо от человека, не являются красотой. Они выступают как объективные предпосылки, условия для формирования в сознании (и бессознательном) воспринимающего (или представляющего) человека феномена красоты. В той мере, в какой красота не может возникнуть на «пустом» месте без объективных предпосылок, она объективна. Одновременно следует признать ее субъективной, ибо она требует от человека определенных усилий, действий, которые не могут не быть творческими актами. Любая красота – и не только в искусстве – продукт творчества. Описывая красоту цветка, В.Брюсов писал: Есть тонкие властительные связи / Меж контуром и запахом цветка. Чтобы выявить такие связи, требуются от любого, кто чувствует красоту этого цветка, творческие усилия. Конечный результат этих усилий переживается как гармония, гармоническое состояние души.

Различия между людьми в оценке (и одновременно в творчестве) красоты объясняются тем, что на основе одних и тех же объективных предпосылок создаются разные гармонии, разные единства многообразного, разные симметрии, разные гармонии, разные единства многообразного, разные симметрии, разные ритмы, разные пропорции. Наиболее отчетливо это видно в искусстве, в его многообразных эстетических качествах на различных ступенях истории, у разных народов и у отдельных авторов.

Почему люди по разному оценивают (и творят) красоту? Чувство красоты – чувство приятного, положительно действующего на органы зрения и слуха. Неприятной красоты не бывает. Неприятно – безобразное. Различение чувственно-приятного от неприятного – одна из функций эстетического вкуса.

Вкус бывает не только эстетический. Люди различают «на вкус» приятную и неприятную пищу (напитки, запахи и др.). У разных народов и отдельных индивидов имеются врожденные, физиологические реакции в отношении приятного. Поэтому справедливо говорят, что о вкусах не спорят. В этом физиологическом аспекте это верно и в отношении эстетического вкуса. Разные народы и отдельные люди эстетически предпочитают разные цвета и звуки.

Своеобразие и сущность эстетического вкуса состоит не в физиологической, но в культурно-исторической природе. Чувство красоты – сравнительно поздний продукт культурного развития. То, что сегодня оценивается как красивое, на ранних стадиях развития культуры оценивалось как целесообразное и полезное (утилитарное). Например, в человеке негативно оценивалось прежде всего нарушения (отступления) от физической и психической нормы, ибо это отрицательно сказывалось на исполнении социальных ролей (работника, воина, матери и т.п.). Позже негативная оценка нарушения нормы ляжет в основу формирования эстетического феномена безобразного и комического. Напротив, соответствие норме и в особенности высокая степень совершенства положительных полезных качеств (и физических и психических) генетически восходит к феномену эталона красивого, к эстетическому идеалу.

Свидетельством этому может быть сегодняшняя речевая практика. Красота внешности человека часто обозначается такими словами, эпитетами, которые говорят о норме, цельности, здоровье человека: породистый, холеный, осанистый, гвардейский, широкоплечий, мощный, богатырский и т.п. Признаки болезни (исхудавший, истощенный, бледный и т.п.) часто выступают как синонимы «некрасивого».

Понятие нормы и эстетического идеала относительно. Высокий рост для европейца часто служит одной из характеристик внешней красоты человека, но такой же рост для низкорослых племен (например, пигмеев) – уродство. У каждого человеческого коллектива (социума) – своя мера, свой идеал. Знаменитый тезис греческого философа Протагора о том, что человек есть мера всех вещей (ср. у М.Волошина: Мир отвечал размерам человека, / И человек был мерой всех вещей) полностью относится к красоте.

Меру нормального, целесообразного и полезного для человека, человек переносит на весь окружающий мир, в том числе и на природу. В мире неодушевленной и живой природы нет сознательной цели, целеполагания, а значит и целесообразности. Там есть приспособленность к среде, соответствие структуры и функций (поведения). Но человек по аналогии с собой и своим поведением переносит на природу представление о целесообразности и соответственно о красоте. Природа для человека – неиссякаемый источник для формирования эстетических гармонических представлений, благодатная почва для формирования и осуществления чувства красоты. Твой взгляд – да будет тверд и ясен: / Сотри случайные черты / И ты увидишь: мир прекрасен. (А.Блок).

Осмысляя и обобщая в процессе многовековой общественной практики факт удовлетворения, удовольствия от целесообразности, полезности как своих действий и их результатов (предметов культуры), так и «целесообразности» в природе, человек стремился выявить общий источник такого удовольствия. Выявить не просто саму целесообразность, а форму целесообразности. Эта форма, или как ее охарактеризовал И.Кант, целесообразность без цели и есть красота, чувство гармонической формы, бессознательно, интуитивно формируемое в каждодневном опыте.

Независимо от конкретного содержания, с которым форма всегда связана и которую всегда выражает, эту форму, или красоту, отличают те же признаки, что свойственны объективным предпосылкам чувства красоты – органическая целостность, пропорциональность, симметрия, ритм, динамическая напряженность и др.

С формой целесообразности (красотой) мы встречаемся не только в мире вещей и процессов действительности, но и в мире понятий и представлений. Все, что непосредственно воспринимаемо (и представляемо) зрением и слухом, может быть предметом эстетического созерцания, вызывать чувство красоты. Так, математические и физико-математические понятия, когда они выражены в наглядной формулировке, четко фиксирующей определенный комплекс идей, могут быть предметом – для посвященных – эстетического восхищения. Л.Больцман испытывал эстетический восторг от «изящества» уравнений Д.Максвелла, выражающих основные законы электромагнетизма. Формулы Максвелла чрезвычайно целесообразны, им присущ ритм и емкость, выразительность и краткость, благодаря ритму их удобно схватывает глаз. Не случайно известный современный математик Г.Харди считает красоту высшей целесообразностью с математической точки зрения. Еще Пифагор и Платон усматривали красоту в числовых соотношениях. Согласно Платону «мера» и симметрия есть первооснова красоты. Для эстетического впечатления важен не только момент наглядности формы, но и преодоление сложности, сведение сложности к простоте как в области алгебраических знаков, так и в области геометрических конструктивных понятий. Характерны некоторые названия кривых аналитической геометрии – «трехлепестковая роза», «локон» и другие, указывающие на их эстетическую выразительность, красоту. В описании сложных химических соединений мы найдем разнообразные геометрические схемы, поражающие причудливой гармонией. Например, структурная формула черного анилина (краски) напоминает красоту орнамента, но только не декоративного, а выражающего взаимодействие, соотношение атомов.

Красота, будучи формой, объективно связанной с содержанием, субъективно совершенно свободна от какого бы то ни было интереса, от понятия о предмете, от соображений о цели или пользе. Она непосредственно своим чувственным обнаружением возбуждает в нас чувство удовольствия. Это удовольствие, наслаждение носит абсолютно бескорыстный характер. Мы любуемся предметом (объектом) созерцания и никакой другой цели, кроме этого любования, нет.

Если в самом предмете эстетического любования, в красоте нет цели, пользы, то сам процесс бескорыстного созерцания чрезвычайно духовно полезен. Бескорыстие придает ему высоконравственный характер. Мы любуемся предметом (объектом) созерцания и никакой другой цели, кроме этого любования, нет. Общение с красотой духовно полезно обществу и индивиду, ибо вносит свой вклад в формирование нравственных качеств личности. Не поэтому ли Достоевский считал, что красота спасет мир?

И.Кант различал свободную и «связанную», «обусловленную» красоту. Свободной красота бывает лишь в «поле» эстетического созерцания (и творчества), но это «поле» неизбежно вплетено в контекст реальной жизнедеятельности. Поэтому, обособившись, красота снова вступает в связь (и никогда ее не теряет) с различными видами целесообразной и полезной деятельности.

Начиная с древности, человек в трудовой деятельности не только создавал изделия, которые удовлетворяли насущные утилитарные потребности, но и творил их по законам красоты, в частности, украшая различными орнаментами. В свою очередь эти орнаменты были связаны с религиозно-магическими обрядами и действами. Связь красоты с полезными предметами нашла свое продолжение и развитие в народном декоративно-прикладном искусстве, в художественном ремесле и художественной промышленности. В структуре последнего формируется дизайн, который с точки зрения красоты (и разумеется пользы, целесообразности) осмысливает и оформляет предметы, учитывая особенности не только его внешнего вида, но и необходимое функциональное и композиционное единство.

Обратимся к игре. Красота как чувственно-приятное связана с врожденным игровым началом, которое старше культуры. Игре как факту культуры красота внутренне не присуща, но игра обладает склонностью вступать в контакт с различными видами красоты. Более примитивным формам игры с самого начала присущи радость и изящество. Красота движений человеческого тела находит свое высшее выражение в игре, в частности и в особенности – в спортивной. Здесь и в более высокоразвитых формах игры мы находим ритм и гармонию. Связь игры и красоты несомненна и многообразна.

Теснейшая связь красоты с религией прослеживается, начиная от древнейших магических обрядов и вплоть до современных религиозных культовых действий, обрядов и празднеств. При этом роль красоты не ограничивается декоративной функцией. Существует глубокая внутренняя связь красоты и религиозных идей, в особенности с нравственным аспектом религиозного сознания.

Красота связана тесными узами не только с добром, но и с такой интеллектуальной ценностью как истина. Как и в сфере религиозного сознания, красота не ограничивается декоративной функцией и в области философских и научных идей. Красота научных формул, о которых шла речь ранее, неразрывно обусловлена истинностью этих формул. Известный физик П.Дирак считал, что красивая теория, красивая формула не может не быть верной. Другой ученый-физик Р.Фейнман полагал, что истину можно узнать по ее красоте. Математик А.Пуанкаре писал о том, что полезными комбинациями являются как раз наиболее изящные комбинации. Знаменитый авиаконструктор А.С.Яковлев утверждал: «некрасивый самолет не полетит, не знаю почему, но не полетит». Опыт убеждал его в том, что некрасивые образцы надо отсеивать: все равно в эксплуатации они себя не оправдают. Все эти и подобные им высказывания восходят к Платону, считавшему, что «красота – сияние истины».

В концентрированном виде связь красоты с другими духовными ценностями и прежде всего с нравственностью проявляет себя в искусстве: музыке, театре, литературе, в изобразительном искусстве и др. – во всех «изящных» искусствах. По утверждению замечательного русского мыслителя М.Бахтина, все ценности здесь выступают под «эстетическим интегралом». Сердцевина этого «интеграла» – красота, которая выступает здесь в своей наивысшей форме – в форме прекрасного. Искусство всегда прекрасно, что бы оно ни изображало в своем содержании: красивое или некрасивое, даже безобразное. О.Роден писал, что «стоит великому артисту или великому писателю коснуться до какого-нибудь безобразия, чтобы оно мгновенно преобразилось: ударом волшебного жезла безобразное превращается в красоту: это алхимия, это колдовство!».

Художник двояким образом преодолевает безобразное, негативное. Во-первых, он достигает этого, представляя безобразное, негативное как общественный феномен. С позиций положительного нравственного идеала художник занимает по отношению к нему отрицательную позицию, произносит над ним приговор, тем самым способствуя утверждению эстетического идеала. Во-вторых, с помощью своего мастерства он создает красивую художественную форму. Основа этой формы – композиция с присущими ей объективными предпосылками красоты: целостностью, органичностью, ритмом, пропорциональностью (в частности и в особенности – «золотым сечением») и другими чертами. Кроме того, художественная форма в истинном искусстве находится в гармоническом соответствии с идеей произведения, с позиций которой художник оценивает изображаемое. В этом случае принято говорить об единстве формы и содержания. Художественная форма придает красоте в искусстве особое качество – художественность.

В современном искусстве модернизма и постмодернизма красота часто отходит на второй план. Место прекрасного занимают другие ценности, которые П.Валери назвал шок-ценностями – новизна, интенсивность, необычность. Подобное «искусство» в отличие от традиционного искусства не выполняет эстетической функции как главной и определяющей, оно осуществляет другие социальные функции.

Евгений Басин