ДВАДЦАТЫЙ СЪЕЗД КПСС

ДВАДЦАТЫЙ СЪЕЗД КПСС, состоялся 14–25 февраля 1956 в Москве. На нем присутствовало 1349 делегатов с решающим и 81 с совещательным голосом, представлявших более 6790 тыс. членов партии и 419 тыс. кандидатов в члены партии. Повестка дня: Отчетные доклады ЦК КПСС (докладчик Н.С.Хрущев), Центральной ревизионной комиссии КПСС (П.Г.Москатов), Директивы по 6-му пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1956–1960 (Н.А.Булганин); Выборы центральных органов партии; О культе личности и его последствиях (Н.С.Хрущев).

Первый после смерти Сталина съезд партии состоял из двух неравных и различных по характеру частей. Первая мало чем отличалась от предыдущих партийных форумов. В ее рамках обсуждались отчеты центральных органов партии и основные параметры 6-го пятилетнего плана. Неординарной была лишь речь А.И.Микояна, который резко раскритиковал сталинский Краткий курс истории ВКП(б), отрицательно оценил литературу по истории Октябрьской революции, Гражданской войны и советского государства. По свидетельству другого члена семьи Микоянов, авиационного конструктора и делегата съезда Артема Микояна, зал воспринял выступление брата негативно.

Главные события, сделавшие съезд знаменитым, произошли в последний день работы, 25 февраля 1956, на закрытом утреннем заседании. Здесь все было необычно – и время проведения (после пленума ЦК по избранию руководящих органов партии, которым обыкновенно закрывались партийные форумы), и закрытый характер заседания (без присутствия приглашенных на съезд представителей зарубежных коммунистических партий), и порядок ведения (руководил заседанием Президиум ЦК КПСС, а не избранный делегатами рабочий президиум). Необычен был и сделанный Хрущевым секретный доклад О культе личности и его последствиях. В нем была сказана правда о недавнем прошлом страны, с перечислением многочисленных фактов преступлений второй половины 1930-х – начала 1950-х, вина за которые возлагалась на Сталина. Как вспоминал один из очевидцев доклада А.Н.Яковлев, «в зале стояла глубокая тишина. Не слышно было ни скрипа кресел, ни кашля, ни шепота. Никто не смотрел друг на друга – то ли от неожиданности случившегося, то ли от смятения и страха. Шок был невообразимо глубоким». После окончания выступления председательствовавший на заседании Н.А.Булганин предложил прений по докладу не открывать и вопросов не задавать. Делегаты приняли два постановления – с одобрением положений доклада и о его рассылке партийным организациям без опубликования в открытой печати.

Вскоре с текстом доклада ознакомили всех членов партии, а также советский и комсомольский актив, зачитав его на закрытых партийных собраниях. В сокращенном виде доклад разослали руководителям коммунистических и рабочих партий мира. В Польше с одного из экземпляров текста сняли копию, которая попала на Запад. В июне 1956 доклад впервые появился в печати в США сначала на английском, а затем на русском языке. В СССР доклад впервые был опубликован лишь в 1989.

В литературе распространено мнение, что рассмотрение на съезде вопроса о культе личности являлось личной заслугой Хрущева, преодолевшего в дни работы партийного форума ожесточенное сопротивление прежних соратников Сталина по Политбюро. Созданию такой легенды немало способствовал своими мемуарами сам Хрущев. В действительности еще 31 декабря 1955 на заседании Президиума ЦК КПСС для выяснения судеб членов ЦК партии, избранного на ХVII съезде ВКП(б), была образована комиссия во главе с секретарем ЦК П.Н.Поспеловым. Итоги работы этой комиссии члены Президиума ЦК рассмотрели 9 февраля 1956. Тогда же было решено включить в повестку ХХ съезда КПСС вопрос о культе личности Сталина, докладчиком утвердили Хрущева. Проект секретного доклада подготовили Поспелов и А.Б.Аристов, положив в его основу результаты работы комиссии по выяснению судеб членов ЦК партии, избранного на ХVII съезде ВКП(б). Затем над текстом доклада трудились сам Хрущев, его помощники, Д.Т.Шепилов, текст читали и вносили в него замечания все члены Президиума и секретари ЦК КПСС. Иными словами, доклад представлял собой результат коллективного творчества и отражал мнение большинства Президиума ЦК.

Вопрос об отношении к наследию Сталина начал обсуждаться в партийно-государственном руководстве страны задолго до ХХ съезда КПСС в связи с начавшимся процессом реабилитации жертв репрессий. В 1954 – начале 1956 члены Президиума ЦК КПСС утвердили сотни реабилитационных решений. Однако В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, Л.М.Каганович, в меньшей степени Г.М.Маленков, более других работавшие со Сталиным и причастные к преступлениям, выступили оппонентами Хрущева. Они предвидели, что публичное осуждение произвола Сталина неизбежно дискредитирует их, поставит вопрос об их личной ответственности, будет воспринято многими как призыв к демократизации общества и восстановлению свободомыслия. Наиболее остро это противостояние выявилось на заседаниях Президиума ЦК КПСС 5 ноября и 31 декабря 1955, 1 и 9 февраля 1956. Но большинство Президиума ЦК поддержало официального лидера партии. Как позднее писал А.И.Микоян, о репрессиях лучше было рассказать самим руководителям партии и не ждать, когда за это возьмется кто-либо другой.

Доклад Хрущева на ХХ съезде КПСС дал старт публичной критике сталинизма. Ее масштабы и глубина оказались опаснее, нежели ожидали сами партийные руководители. Уже через месяц Президиум ЦК КПСС вынужден был принять меры, направленные на ограничение критических выступлений коммунистов. Они зафиксированы в постановлении Президиума ЦК КПСС от 30 июня 1956 О преодолении культа личности и его последствий, в котором критическое отношение к сталинскому наследию сформулировано гораздо осторожнее и менее остро, чем в докладе на съезде.

Историческое значение съезда ХХ съезда КПСС заключается в осуждении сталинизма. Прямым следствием решений съезда явилась определенная либерализация общественно-политической жизни страны (так называемая «оттепель»).