ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ

ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ (ономатопея, идеофон), слово, которое служит для имитации звуков окружающей действительности средствами языка. Например, в русском языке существует большая группа слов, обозначающих звуки, которые производятся животными: мяу, гав-гав, ква-ква, чик-чирик. Другие слова передают неречевые звуки, производимые человеком: кхе-кхе, чмок, ха-ха-ха, а также разные другие звучания окружающего мира: бух, кап-кап, чпок, пиф-паф.

Звукоподражания представляют особый интерес для философии языка и семиотики. В отличие от большинства языковых единиц, звукоподражания представляют собой иконические знаки (т.е. знаки, непосредственно воспроизводящие существенные признаки объекта – см. также ЗНАК). В самом деле, для обычных слов характерна случайная, или произвольная связь между значением и формой: тот факт, что предмет, из которого мы пьем пиво, обозначается по-русски с помощью последовательности звуков кружка, никак не связано с какими-либо свойствами этого предмета. Такие знаки называют немотивированными, поскольку их форма, звуковой облик, не имеет никаких мотиваций, причин для того, чтобы быть именно такой. Напротив, звуковой состав звукоподражаний не случаен: он мотивирован соответствующим звуком внешнего мира.

Итак, звукоподражания необычны уже тем, что обладают прямым сходством со звуками внешнего мира. Для некоторых из них характерна нестандартность звукового облика; например, в слове апчхи используется сочетание трех согласных звуков, редкое для русского языка. Еще одна особенность звукоподражаний состоит в том, что они часто имеют фонетические варианты: например, лай собаки передается с помощью звуковых последовательностей гав-гав, ав-ав и ваф-ваф.

С другой стороны, звукоподражания являются единицами языка и используют звуковой состав языка, поэтому они не могут быть полностью идентичными естественным звукам. Каждый язык по-своему осваивает звучания внешнего мира, и звукоподражания разных языков не совпадают друг с другом, хотя нередко обладают сходством. Например, русскому кукареку соответствует очень похожее слово во французском языке (cocorico) – и совсем не похожее в английском: cock-a-doodle-doo. По-видимому, одна из причин несходства звукоподражаний в разных языках кроется в том, что сами звуки-источники, как правило, имеют сложную природу, и поскольку точная имитация их средствами языка невозможна, каждый язык выбирает одну из составных частей этого звука как образец для подражания.

Количество ономатопей в конкретном языке является открытым. Как правило, есть группа общепринятых и употребительных звукоподражаний, которые могут даже входить в словари. Однако помимо них в речи встречаются и другие звукоподражательные слова, образуемые по мере необходимости, когда человек сталкивается с новыми, непривычными для него звуками внешнего мира, ср. (речь идет о щенке): Когда Тюпа очень удивится или увидит непонятное и интересное, он двигает губами и тюпает: «тюп-тюп-тюп-тюп…» (Е.Чарушин).

Состав звукоподражаний, характерных для того или иного языка, различается очень сильно в зависимости от особенностей культуры и географической среды обитания того народа, который говорит на данном языке. В русском языке, например, нет звукоподражания, обозначающего звук летящей стрелы, а в одном из языков южноамериканских индейцев есть: торо тай. Междометие тхее в другом языке Южной Америки передает звук каноэ, которое ударяется о берег. В одном из языков Папуа Новой Гвинеи имеется звукоподражание для обозначения шума моря: Море опускается и поднимается: буху баха и. А в одном североафриканском языке есть специальное слово, обозначающее звук тишины: халь. Но можно ли его назвать звуко-подражанием?

В некоторых языках есть отдельная группа так называемых глагольных звукоподражаний. Эти слова употребляются в предложении в роли сказуемого, однако не имеют никаких грамматических признаков обычных глаголов – времени, наклонения, лица, числа и т.д. Как правило, они обозначают резкие движения: Бултых в воду; Бабах из ружья; Волк зубами щелк.

Однако существуют и обычные глаголы, которые имеют звукоподражательную природу. Для некоторых из них, например для шлепать или хлопать, есть соответствующее звукоподражание (шлеп, хлоп), однако для большинства такого соответствия нет – ср. шелестеть, щебетать, хохотать и т.п. В языке суахили есть специальные звукоподражательные глаголы со значениями падать в песок, падать в воду, падать в грязь, падать (о водопаде), падать (о монетке), падать (о ветке).

Лингвисты любят находить соответствия между фонетическим обликом таких глаголов и звуком-образцом. Например, исследователи венгерского языка утверждают, что свистящие и шипящие согласные в этом языке имеются в словах, передающих свистящие, дребезжащие звуки (шипеть, сосать, шмыгнуть, шуршать, шептать, выть), звуки высокого тона часто передаются гласным i (пищать, трещать, визжать), а носовые согласные м и н нередко встречаются в словах, передающих прерывистые и приглушенные звуки: ворчать, бормотать, говорить под нос. Существует даже отдельная область в лингвистике, посвященная исследованию соответствий между типом звука и типом смысла; это явление называют звукосимволизмом, или звукоизобразительностью. Например, в языках Западной Африки, где гласные различаются тонами, высокий тон характерен для слов, обозначающих нечто маленькое, тонкое или узкое, а низкий – большое, толстое или широкое. Такие слова, конечно, нельзя назвать звукоподражаниями, но они тоже обладают формой, которая мотивирована содержанием. Некоторые исследователи предполагают, что есть общие, универсальные для всех языков мира связи между звуком и значением.

Давно замечено, что звукоподражания являются одними из первых слов в речи маленьких детей. Многие дети обозначают собаку словом ав, а машину – трр-трр. Обычно это объясняют тем, что, обладая очевидной связью между формой и содержанием, мотивированные знаки легче осваиваются. Существует даже так называемая теория звукоподражания, согласно которой звукоподражания были первыми словами, которые произнес человек, когда начал говорить. Эта теория может показаться убедительной, однако беда всех теорий о происхождении языка состоит в том, что они совершенно недоказуемы.

Нина Добрушина