ФРАЗЕОЛОГИЯ

Содержание статьи

• ПАРАМЕТРЫ ФРАЗЕОЛОГИЧНОСТИ
• Идиоматичность как параметр фразеологичности.
• Разновидности переинтерпретации.
• Разновидности непрозрачности.
• Непрозрачность выводимости
• Усложнение дескрипции
• Устойчивость как параметр фразеологичности.
• Ограничения на синтаксические трансформации
• КАТЕГОРИЯ НЕРЕГУЛЯРНОСТИ
• О связи между устойчивостью и идиоматичностью.
• Категория нерегулярности и принцип экономии.
• КРИТЕРИИ ВЫДЕЛЕНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВРАЗНЫХ ТИПОВ
• ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ И ИХ КОГНИТИВНОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ
• ТЕОРИЯ ФРАЗЕОЛОГИИ

ФРАЗЕОЛОГИЯ (от греч. и ), лингвистическая дисциплина, изучающая устойчивые идиоматические (в широком смысле) словосочетания – фразеологизмы; множество самих фразеологизмов того или иного языка также называется его фразеологией.

Чаще всего под фразеологизмами понимаются устойчивые словосочетания следующих типов: идиомы (бить баклуши, пить горькую, водить за нос, стреляный воробей, до упаду, по полной); коллокации (проливной дождь, принимать решение, зерно истины, ставить вопрос); пословицы (тише едешь – дальше будешь, не в свои сани не садись); поговорки (вот тебе, бабушка, и юрьев день; лед тронулся!); грамматические фразеологизмы (едва не; чуть не; как бы там ни было); фразеосхемы (X он и в Африке X; всем X-ам X; X как X).

Российская традиция фразеологических исследований в первую очередь связана с именем В.В.Виноградова, предложившего в 1940-е годы классификацию фразеологизмов, восходящую к концепции французского лингвиста Ш.Балли. По Виноградову, выделяются три основных типа фразеологических единиц: 1) фразеологические сращения (устойчивые сочетания слов, не мотивированные внутренней формой, – точить лясы, ничтоже сумняшеся); 2) фразеологические единства (устойчивые сочетания слов с прозрачной внутренней формой – подливать масла в огонь, вынь да положь); и 3) фразеологические сочетания (выражения, в которых одно из слов употреблено в прямом значении, а второе – во фразеологически связанном, ср. корень зла, принимать меры, одержать победу, радость обуяла). Пословицы и поговорки в подходе Виноградова выведены за пределы фразеологии, а грамматические фразеологизмы и фразеосхемы вообще не рассматриваются. В последующем в советской и российской лингвистике предлагались как модифицированные варианты классификации Виноградова, так и оригинальные классификации (Н.Н.Амосова, А.В.Кунин, И.И.Чернышева), которые, однако, в целом не содержали операциональных критериев выделения отдельных классов и не отвечали на вопрос о специфике фразеологизмов как особого слоя лексики естественного языка.

ПАРАМЕТРЫ ФРАЗЕОЛОГИЧНОСТИ

Сфера фразеологии в разных теоретических концепциях задается по-разному. Тем не менее большинство исследователей сходятся в том, что фразеологизмы должны характеризоваться тремя важнейшими параметрами: неоднословностью, устойчивостью и идиоматичностью. Первый из этих параметров можно считать единственным относительно ясным и операциональным понятием, хотя и здесь возникают проблемы, связанные с наличием или отсутствием в том или ином языке орфографической традиции, различением слов и словосочетаний, слов и предложений в данном морфологическом типе языка и т.п. Категория устойчивости оказывается уже существенно менее определенной, но наибольшие вопросы вызывает понятие идиоматичности. В самом общем случае идиоматичность означает некую осложненность способа выражения содержания – осложненность не в смысле максимального усложнения языковых форм как таковых, а «концентрированности» выражения и сложности понимания. Фразеология оказывается лишь одним из проявлений идиоматичности.

Идиоматичность как параметр фразеологичности.

Все определения идиоматичности сводятся к двум базовым идеям – переинтерпретации и непрозрачности.

(i) Переинтерпретация значения 'A' выражения A как значения 'B' является операцией, приводящей к трансформации 'A' в 'B' по некоторому принципу R.

(ii) Непрозрачность знака A является свойством А, препятствующим «вычислению» значения 'А' из-за отсутствия продуктивного правила, позволяющего выявить 'A' или из-за отсутствия одного или нескольких компонентов A в словаре.

Так, выражение пускать козла в огород идиоматично по основанию (i) – принципом R в данном случае оказывается механизм метафоризации, тогда как выражение ничтоже сумняшеся идиоматично по основанию (ii) – компоненты этого фразеологизма нигде, кроме как в его составе, в русском языке не встречаются.

Можно сказать, что переинтерпретация – это взгляд на идиоматическое выражение с точки зрения его порождения, а непрозрачность – с точки зрения его понимания. Именно поэтому они в ряде случаев пересекаются.

Разновидности переинтерпретации.

Выделяют несколько типов переинтерпретации. Переинтерпретация в точном смысле означает, что выражение A со значением 'A' и экстенсионалом (соответствующей ему ситуацией) «A» переинтерпретируется таким образом, что получает значение 'B', соотносящееся с ситуацией «B». Типичный случай переинтерпретации такого рода – идиома театр абсурда 'ситуация, в которой, с точки зрения говорящего, нарушаются базовые принципы естественной логики'. Эта идиома возникла в результате переосмысления терминологического словосочетания театр абсурда, относящегося к сфере драматургии. К классу собственно переинтерпретаций относятся также идиомы под дулом автомата, верхушка айсберга, открыть Америку, окончен бал, банка с пауками, перевернуть вверх дном, вылить ведро помоев, охота на ведьм, лакмусова(я) бумажка, ходить на задних лапках, брать быка за рога. Если говорить о сфере лексики в целом, то к этому типу идиоматичности относится широкий класс употреблений слов в непрямых значениях, в частности метафоры, метонимии и т.п.

При интенсиональной переинтерпретации экстенсионал исходного выражения отсутствует. Примером такого рода является идиома буря в стакане воды 'ситуация, в которой одно или несколько лиц выражают недовольство чем-либо значимым с их точки зрения; последнее оценивается говорящим с позиций более общего взгляда на мир как малозначимое'. Экстенсионал выражения буря в стакане воды в буквальном прочтении отсутствует, поскольку слово буря в прямом значении не сочетается с именами малых объемов и пространств. К этому классу переинтерпретаций относятся также выражения типа адская машина (в значении 'бомба'), глаз-алмаз, показать/увидеть... небо в алмазах, ходячий анекдот, кровавая баня, лезть в бутылку. Для последней идиомы можно было бы считать экстенсионалом ситуации типа Муравей залез в бутылку, однако в этом случае изменяется размерность, обычно соотносимая в естественном языке с человеческим телом (роль телесного опыта в формировании человеческого мышления и языка интенсивно обсуждается в настоящее время).

В некоторых теориях фразеологии этим и предшествующим классами категория идиом фактически исчерпывалась.

Переинтерпретация может относиться не только к целому выражению, но и к его компонентам. Типичный случай переинтерпретации компонента – идиома раздавить бутылку в значении 'выпить бутылку спиртного'. Словоформа бутылку сохраняет в этой идиоме свое значение (возникшее в результате регулярного метонимического преобразования: бутылка 'сосуд' ® 'содержимое сосуда') и не участвует в процессе переинтерпретации. Иными словами, вряд ли можно сказать, что обсуждаемая идиома возникла как результат переинтерпретации значения словосочетания раздавить бутылку в прямом смысле (ср. В этой жуткой давке мне наступили на сумку и раздавили бутылку). К этой же группе идиом относятся выражения важная птица, большая шишка, дать в лапу, по пьяной лавочке.

Под классом референциальных переинтерпретаций понимаются те случаи, когда у языкового выражения происходит закрепление референции за единичным денотатом, ср. гений всех времен и народов, лучший друг советских физкультурников, самый человечный человек, матерый человечище. Процесс референциальной переинтерпретации характерен для образования терминов.

Переинтерпретация может относиться также к условиям употребления языкового выражения. Чаще всего в этом случае меняется категориальная принадлежность соответствующего слова, ср. быть/держаться вась-вась, надеяться на авось, быть не ах, не ахти какой/как..., быть на ты, без всяких но. Так, в идиоме надеяться на авось частица авось ведет себя как существительное. Компонент вась-вась в идиоме быть/держаться вась-вась может возводиться к обращению Вась! (точнее, к множественному обращению), форма которого предполагает социальную близость коммуникантов; в идиоме этот компонент получает грамматический статус наречия.

Еще один вид переинтерпретации – идиоматичность цитации. В этих случаях некоторое выражение, образованное на базе другого (например, идиома, образованная на базе пословицы), отсылает к смыслу исходного выражения. При этом одновременно актуализируются два смысловых слоя, что и обеспечивает идиоматичность результирующей формы. Ср. идиому объять необъятное, возникшую на основе афоризма Козьмы Пруткова Нельзя объять необъятное и воспринимаемую как цитация. Аналогично образована идиома сесть не в свои сани, восходящая к пословице не в свои сани не садись.

Псевдоисчерпание характеризует идиомы типа ни сват ни брат; ни кола ни двора. Процедура псевдоисчерпания основывается на том, что перечисляются некоторые элементы общего множества Z, которые не исчерпывают его, но интерпретируются, как если бы все множество было реально перечислено. Так, в идиоме ни сват ни брат актуальное значение 'человек, в отношении которого говорящий не имеет никаких обязательств, затрагивающих личную сферу самого говорящего' не исчерпывается отрицанием отношений быть сватом и быть братом. Аналогично идиома ни кола ни двора не исчерпывает потенциальных объектов владения. В выборе элементов, представляющих множество Z, может участвовать фактор осложнения формы (рифмование, звуковое подобие и т.п.).

Переинтерпретация имеет своим следствием комплекс экспрессивных характеристик (образность, эмотивность, стилистическая окрашенность и пр.), обычно связываемых с фразеологизмами. Более того, в традиционной фразеологии экспрессивные характеристики рассматриваются как важнейший критерий включения фразеологизма в класс идиом. Более обоснованной, однако, кажется трактовка его как вторичного признака.

Разновидности непрозрачности.

Всего их можно выделить четыре. Первые три сводимы к невозможности или затруднительности выведения значения фразеологизма по стандартным правилам семантической сочетаемости, а последний объясняется наличием в составе фразеологизма уникальных компонентов.

Непрозрачность выводимости

обычно описывалась в других терминах (предложенных в 1960-е годы И.А.Мельчуком) как неаддитивность сложения смыслов, т.е. появление в результате такого сложения некоторых смысловых компонентов, отсутствовавших в слагаемых элементах, или же, напротив, исчезновение каких-то компонентов смысла, которые в слагаемых элементах присутствовали. Разумеется, непрозрачность выводимости относится далеко не ко всем случаям неаддитивного сложения: дело в том, что неаддитивных правил сочетаемости значений слов требует формирование семантики большинства языковых выражений, что отмечалось многими теоретиками (Ш.Балли, Л.В.Щерба, В.Г.Гак, Ю.Д.Апресян). Тем самым непрозрачность выводимости относится только к нестандартным правилам сочетания значений слов. Часто идиоматичность связывается именно с этим типом непрозрачности.

В упоминавшейся выше концепции Мельчука идиоматичными признаются только такие выражения, компонентам которых нельзя приписать никаких самостоятельных значений. Так, фразеологизм не видно ни зги объявляется неидиоматичным, поскольку компоненту зги приписывается какое-то не слишком определенное самостоятельное значение.

Понятно, что непрозрачность выводимости – типичное следствие переинтерпретации, нередко осуществляемой по уникальным правилам. Так, приводившийся ранее пример на переинтерпретацию брать быка за рога может служить примером непрозрачности выводимости, поскольку можно считать, что нет стандартных правил, позволяющих вывести актуальное значение данного выражения из значений составляющих. Заметим, что переинтерпретированные выражения далеко не всегда обладают свойством непрозрачности. В целом ряде случаев для «вычисления» актуального значения могут быть привлечены знания о различного рода импликатурах (принципах, определяющих умозаключения, которые осуществляются при понимании языковых выражений в дискурсе), а также о типичных метафорических моделях типа «жизнь есть игра», «событие есть движение», «жизнь есть путь» и т.п.

Усложнение дескрипции

также приводит к непрозрачности результирующего выражения. Здесь уместно вспомнить известный пример немецкого логика Г.Фреге, иллюстрирующий понятие дескрипции – использование выражений утренняя звезда и вечерняя звезда по отношению к одному и тому же денотату – Венере. Поскольку планета Венера имеет в естественном языке (в данном случае русском) стандартное обозначение Венера, то любая развернутая дескрипция может рассматриваться как усложненная и более идиоматичная. Усложнение дескрипции характерно для выражений типа всем и каждому, все и вся, всякая всячина, иметь место быть. Важно отметить, что многие случаи переинтерпретации приводят к осложнению дескрипции. Так, идиомы со значением 'умереть' – отбросить коньки, дать/врезать дуба, протянуть ноги, сыграть в ящик – представляют собой более сложный способ указания на денотат, чем обычный глагол умереть.

Усложнение дескрипции часто осуществляется за счет использования нескольких синонимов в рамках одного выражения (ср. всем и каждому), редупликации (ревмя реветь, криком кричать, проще простого) и т.п. В ряде случаев мы сталкиваемся с имитацией естественного диалога. Так, в выражениях типа знать не знаю, ведать не ведаю редупликация основана на имитации высказываний с глагольным топиком, характерных для бытового дискурса: ср. – Ты этого действительно хочешь? – Хотеть-то я хочу, да кто ж мне даст. Использование квазисинонимов знать и ведать является в данном случае дополнительным фактором усложнения дескрипции.

Встречаются случаи, когда для указания на ситуацию используется перечисление типичных для нее действий. Так, например, настойчивое требование в идиоме вынь да положь передается последовательностью действий, характерных для ситуации требования определенного типа. Идея невозможности использования чего-либо выражается в идиоме выкрасить и выбросить за счет опущения срединного компонента в стандартной последовательности действий (нечто вроде «выкрасить – использовать – выбросить»). Подобные случаи также естественно рассматривать как разновидность усложнения дескрипции.

Очень часто идиоматичность возникает из-за усечения полной формы устойчивого выражения. В этом случае можно говорить о непрозрачности редуцированной формы. Идиома себе дороже образована в результате опущения глагольного компонента словосочетания типа себе дороже обойдется/будет/встанет. Ср. также сходные случаи все путем, на все сто. Если в качестве исходного словосочетания выступает идиома, то при усечении идиоматичность выражения усиливается, ср. идиому по полной, возникшую на основе выражения по полной программе.

К данному случаю примыкают примеры идиом, которые по сути представляют собой пропозициональные формы с опущенными обязательными валентностями. Восстановление последних и заполнение их актантами приводит к потере идиоматичности. Например, сложный союз как только X, [так] сразу Y во фразах типа «Как только уважаемый гость из дальнего зарубежья приезжает в Россию, его сразу кормят-поят и куда-нибудь ведут или везут» переходит в устойчивое выражение как только так сразу: ср. В принципе я согласен, что парламентарии такой великой страны, как наша, должны иметь не меньше, чем британские лорды или американские сенаторы. И пусть имеют – но не сегодня, а на следующий день. На следующий день после того, как российский избиратель догонит по зарплате американского. Как только – так сразу! Ср. также аналогичные фразеологизмы от X до Y ® от и до, подумать только об X ® подумать только!

Суть другого типа непрозрачности – компонентной непрозрачности – заключается в том, что в выражении присутствуют лексические элементы, которые не фиксированы в словаре. Если считать, что компонентная непрозрачность – вид идиоматичности, выражения типа не видно ни зги следует считать идиоматичными. Заметим, что с точки зрения компонентной непрозрачности идиоматичны и словосочетания типа заклятый враг, расквасить нос. Предлагаемая рядом исследователей (У.Вайнрайх, И.А.Мельчук) интерпретация идиоматичности только как нестандартности правил сложения смыслов, в соответствии с которой приведенным выражениям в идиоматичности отказывают, не отвечает естественному пониманию этой категории, поскольку непрозрачные (в одном из пониманий) сочетания слов при таком описании выпадают из этой сферы. В частности, такими единицами оказываются выражения семо и овамо, ничтоже сумняшеся (в терминологии Вайнрайха – псевдоидиомы).

Устойчивость как параметр фразеологичности.

В устойчивости выделяется структурный и узуальный (или, по В.Г.Гаку, социальный) аспекты. Первый характеризует выражение с точки зрения его устройства (ограничения на трансформируемость, дефектность парадигмы и т.п.). Узуальный аспект относится к восприятию выражения языковым социумом – к ощущению частой повторяемости выражения в речи разных носителей языка.

В литературе имеются попытки формального определения устойчивости. Так, И.А.Мельчук связывает устойчивость с предсказуемостью, или прогнозируемостью появления одного компонента словосочетания относительно другого. При таком понимании устойчивыми оказываются только словосочетания с уникальными компонентами, причем устойчивыми только относительно уникального компонента. Так, выражение точить лясы устойчиво относительно компонента лясы, а по словоформе точить оно устойчивым в указанном понимании не является. Однако вряд ли такая интерпретация соответствует естественному пониманию категории устойчивости, так как для любого носителя языка выражения типа на седьмом небе и соль земли несомненно являются устойчивыми, хотя их компоненты и не предсказывают друг друга.

Под устойчивостью естественно понимать фиксированность употребления некоторого словосочетания, его узуализацию. Если узуализация отсутствует, то говорить об устойчивости со структурной или какой-либо другой точки зрения бессмысленно. При этом устойчивость в узуальном смысле может обходиться и без структурных аспектов устойчивости, ср. принимать решение, приводить пример – выражения такого типа (коллокации) структурно ничем не отличаются от свободных словосочетаний, являясь при этом устойчивыми выражениями, которые не могут порождаться по продуктивным правилам и должны фиксироваться в словаре. С другой стороны, факторы структурной устойчивости – дефектность парадигмы, рифма, ограничения на способность к трансформированию и прочие – в сочетании с узуализацией усиливают ее, выступая в качестве либо одной из причин, либо одного из следствий узуализации.

Степень узуализации, по-видимому, не является постоянной величиной для разных устойчивых выражений и может быть оценена статистически. С точки зрения распределения информации между словарем языка и его грамматикой, устойчивые выражения фиксируются в словаре, а не порождаются каждый раз по правилам грамматики. Устойчивость является сущностной, а не модельной характеристикой, т.е. она не зависит от конкретной формализованной модели языка, по-своему распределяющей информацию между словарем и грамматикой. Так, по замечанию Ю.Д.Апресяна, возможна модель языка, описывающая идиому вешать нос как свободное словосочетание: это легко достигается приписыванием ее компонентам соответствующих значений в словаре, однако с сущностной точки зрения это вряд ли разумно.

Как и идиоматичность, устойчивость имеет несколько различных проявлений.

Одно из них – это ограничения на образование вариантов. Реально представлены различные степени вариативности – как по количеству «заменяемых» компонентов, так и по количеству «заменяющих». Например, в выражении висеть на волоске варьировать может как компонент висеть (ср. держаться на волоске), так и компонент волоске (ср. висеть/держаться на ниточке). С другой стороны, в идиоме глаза на лоб полезли вариативен только компонент глаза, но количество «заменяющих» его слов довольно велико (брови, фары, шнифты, зенки и т.п.). Разумеется, существуют случаи полного отсутствия вариантов, ср. собаку съесть.

Другое проявление устойчивости – морфологическая дефектность идиомы. Идиомы часто ограничены в формообразовании своих компонентов. Так, для ряда глагольных идиом характерно отсутствие форм первого лица, ср. выносить сор из избы – ^?Я выношу сор из избы. Для идиомы не бери в голову характерны в основном формы императива. Для именных идиом и для именных компонентов глагольных идиом типичны запреты на регулярное образование числа, ср. Физика – его ахиллесова пята и *Физика и химия – его ахиллесовы пяты; при отнесении идиомы не ударить в грязь лицом к нескольким субъектам смысловое согласование по числу невозможно, ср. *Они не ударили лицами в грязь. В этом же ряду может быть рассмотрен фразеологизм впасть/удариться в амбицию – ср. невозможность *впасть в амбиции.

Сильные ограничения на образование регулярных морфологических форм – одна из причин устойчивости данного выражения: экономнее хранить дефектное выражение в памяти целиком, чем каждый раз при его порождении актуализировать все имеющиеся запреты.

Свободные словосочетания допускают проведение различных синтаксических трансформаций, видоизменяющих их синтаксическую форму или окружение. К числу таких трансформаций относится, например, введение определения к существительному (читать книгу ® читать интересную книгу), введение отрицания в глагольное словосочетание (строить дом ® не строить дом), образование придаточного определительного, относящегося к одному из компонентов словосочетания (строить дом ® строить дом, который должен понравиться всем), образование пассива (с трудом ломать ветку дерева ® ветка дерева ломается с трудом). Многие идиомы оказываются непрозрачными для этих трансформаций, ср. вешать лапшу на уши ® *вешать лапшу на свои/чужие уши, *вешать длинную лапшу на уши (введение определения); не лаптем щи хлебать ® *не лаптем щи хлебать, которые сварил Иван Иванович (образование придаточного определительного); навострить лыжи ® *не навострить лыжи (введение отрицания); ломать голову (над чем-л.) ® *голова ломается (над чем-л.) (образование пассива).

Ограничения на синтаксические трансформации

естественно считать следствиями устойчивости, поскольку фиксированность выражения в узусе может привести к ограничению набора синтаксических трансформаций, «работающих» со свободными словосочетаниями. Если выражение по каким-то причинам уже стало единицей словаря, оно имеет тенденцию вести себя как единое целое, не допускающее поэлементной обработки.

Наряду с факторами, являющимися следствиями устойчивости, можно говорить и о факторах, которые целесообразно рассматривать в качестве ее причин. По-видимому, с определенностью выявить истинные причины формирования устойчивых оборотов только в рамках лингвистики невозможно. Чаще всего причины устойчивости носят экстралингвистический характер. Здесь может оказаться важной культурная значимость текста-источника (ср. многочисленные идиомы-библеизмы, идиомы, пришедшие в русский язык из Горя от ума Грибоедова, Двенадцати стульев и Золотого теленка Ильфа и Петрова, идиомы из Шекспира в английском языке и из Гете – в немецком); культурно-исторический контекст (ср. наличие большого количества французских заимствований в русской идиоматике); повышение престижности и/или расширение сферы функционирования определенных подъязыков, в том числе жаргонов (ср. широкое использование в постсоветское время языковых выражений из лагерного жаргона). Многие причины узуализации остаются, однако, абсолютно непонятными, ср. новые идиомы по жизни, крыша поехала.

Роль собственно лингвистических факторов узуализации, по-видимому, крайне мала, однако чисто лингвистические особенности языковых выражений, способствующие узуализации, несомненно существуют. Можно с уверенностью указать лишь один из них – усложненность формы. Последняя проявляется в том, что компоненты a₁,..., a_n, из которых состоит выражение A, связаны между собой не только стандартными синтаксическими и семантическими правилами, но еще и некоторым дополнительным формальным отношением F. Чаще всего – это рифма, ср. глаз-алмаз; куда ни кинь, всюду – клин; наш пострел везде поспел; ни сват ни брат; ни складу ни ладу. К этому же типу идиоматических образований относится также удвоение корня типа ревмя реветь, на веки вечные, во веки веков, век вековать, ходуном ходить, дурак дураком. К числу приемов усложнения формы относятся также аллитерации (характерные для германских языков), ассонансы и т.п.

КАТЕГОРИЯ НЕРЕГУЛЯРНОСТИ

О связи между устойчивостью и идиоматичностью.

Устойчивость и идиоматичность напрямую друг с другом не связаны: существуют словосочетания устойчивые, но неидиоматичные и неустойчивые, но идиоматичные. Так, класс коллокаций (словосочетаний типа ставить вопрос, принимать меры/решения, радость охватила, производить впечатление и др.) безусловно характеризуется устойчивостью, но явно менее идиоматичен по сравнению с собственно идиомами. С другой стороны, не все идиоматичное устойчиво: в качестве примера можно привести название статьи Кошелек с лампасами, повествующей о материальном положении военнослужащих.

Тем не менее внешняя независимость идиоматичности и устойчивости не мешает увидеть в них нечто общее, а именно – различные формы проявления нерегулярности, заключающейся в использовании при формировании языкового выражения менее общего правила при наличии более общего. В частном случае менее общее правило оказывается уникальным. С когнитивной точки зрения нерегулярность проявляется в осложненности процесса порождения языкового выражения (привлечении дополнительных когнитивных процедур, наращении цепочки когнитивных преобразований и т.п.).

Категория нерегулярности и принцип экономии.

Дискуссии начала 1960-х годов в прикладной и математической лингвистике о соотношении экономного словаря и эффективной грамматики апеллировали к принципу экономии усилий (Дж.Ципф): правильно то, что реализуемо на ЭВМ, а реализуемо то, что экономно. В работах А.Мартине аналогичные проблемы рассматривались сквозь призму теоретической лингвистики. С точки зрения языковой теории связанная с принципом экономии проблема распределения лингвистической информации между словарем и грамматикой имеет непосредственное отношение к реальным ограничениям памяти человека и его возможности оперирования знаниями. Именно поэтому фиксация в словаре единиц типа пятое колесо в телеге как четырех отдельных слов со специфическими значениями, реализующимися только в данной идиоме и нигде более, не просто неэкономно с точки зрения описательных задач, но и вряд ли оптимально с точки зрения функционирования когнитивной системы человека.

Таким образом, выделение особой фразеологической системы в традиционных описаниях имеет вполне понятные причины: оказывается более экономным хранить эти выражения как единые сущности, как единицы лексикона, не порождая их каждый раз заново в процессе коммуникации (эту мысль можно увидеть у Ш.Балли, отмечавшего, что специальное и произвольное правило требует большего усилия, чем общее и рациональное правило.) Отсюда следует, что класс фразеологизмов в целом выделяется именно по признаку нерегулярности. Идиомы среди всего множества фразеологизмов наименее регулярны и в силу этого занимают среди множества фразеологизмов центральное место. Тем самым идиомы могут быть определены как сверхсловные образования, которым свойственна высокая степень идиоматичности и устойчивости. При таком определении становится очевидным, что четкая граница между идиомами и фразеологизмами других классов (коллокациями, грамматическими фразеологизмами и пр.) отсутствует, поскольку и другие группы фразеологизмов обязательно обладают устойчивостью и им может быть свойственна определенная идиоматичность (как в смысле непрозрачности, так и в смысле переинтерпретации). Так, фразеологические сочетания грецкий орех и перочинный нож непрозрачны и устойчивы, аналогично можно сказать, что коллокации типа одержать победу устойчивы и непрозрачны по компоненту одержать. С другой стороны, коллокации принимать во внимание, дать знать, не давать в обиду содержат переинтерпретированные элементы. Тем не менее интуитивно эти выражения не хотелось бы относить к идиомам: они более регулярны, чем это соответствует «идеальному» представлению об идиоме.

Устойчивость коллокаций связана в первую очередь с произвольностью выбора семантически «опустошенного» элемента. Так, для коллокации принять решение трудно объяснить, почему из множества глаголов, имеющих в плане содержания компонент со значением 'инициации некоторого положения дел' – брать, производить, совершать, делать и т.п., – выбирается именно принимать. Элементарное типологическое сопоставление показывает, что в других языках в аналогичных сочетаниях используются другие глаголы, ср. в англ. to make a decision, в нем. eine Entscheidung treffen или einen Beschlub fassen. В этой произвольности и заключается нерегулярность коллокаций (ср. термин Ш.Балли «произвольное обусловливание»).

КРИТЕРИИ ВЫДЕЛЕНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВРАЗНЫХ ТИПОВ

Для каждого типа фразеологимов существуют свои критерии выделения, которые, однако, далеко не всегда поддаются ясной операционализации. Для идиом, образующих центр множества фразеологизмов, факторы нерегулярности должны быть выражены в максимальной степени. Попытка ориентации на какое-то одно свойство идиоматичности не дает желаемых результатов применительно к идиомам, поскольку ни одно из охарактеризованных выше свойств идиоматичности не является необходимым и достаточным для всех идиом в целом (А.Н.Баранов, Д.О.Добровольский). Реально практически для каждой группы идиом, например, устойчивых сравнений типа глуп как пробка, крутиться как белка в колесе или идиом с уникальным компонентом типа по утрянке, на полном серьезе, выделяется свой набор критериев.

Обычно к идиомам относят только словосочетания и предикативные единицы типа денег куры не клюют (у кого-л.) (так называемые пропозициональные формы). Конструкции, аналогичные по форме и функции предложению, в традиционных описаниях исключались из состава идиом и попадали в сферу паремиологии. Однако область традиционно понимаемых паремий не однородна. С одной стороны, к паремиям относят сентенции типа не в свои сани не садись, на всякого мудреца довольно простоты, цыплят по осени считают (пословицы), а с другой – поговорки типа нашла коса на камень, игра не стоит свеч, кто в лес, кто по дрова. Последние разумнее относить к идиомам (Д.О.Добровольский). Можно выделить следующие параметры, по которым пословицы отличаются от поговорок:

– наличие значения всеобщности, присутствующее в значении пословиц (это выражается на поверхностном уровне лексическими единицами типа всякий, каждый, а также обобщенно-личной формой глагола в составе пословиц);

– наличие у пословиц «рекомендательной силы» (Р.М.Хэар);

– бóльшая дискурсивная зависимость поговорок по сравнению с пословицами.

Дискурсивная зависимость поговорок выражается в том, что они «иллокутивно вынуждаются» (в терминологии А.Н.Баранова и Г.Е.Крейдлина) либо предыдущей репликой коммуниканта, либо какими-то аспектами ситуации, не обязательно выраженными словами.

На практике классификация фразеологизмов и критерии выделения отдельных классов бывают тесно связанными с конкретными задачами, решаемыми в рамках той или иной концепции.

ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ И ИХ КОГНИТИВНОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ

Поскольку фразеологизмы представляют собой весьма неоднородную область, трудно говорить о единых особенностях семантики всего класса. Тем не менее для отдельных типов фразеологизмов можно выделить специфические семантические характеристики. Так, для идиом характерно наличие в их значении образной составляющей, которая оказывает существенное влияние не только на экспрессивно-стилистические параметры (В.Н.Телия), но и на собственно семантику и на сочетаемость идиом. Например, близкие в смысловом отношении идиомы на каждом шагу и на каждом углу в значении 'везде, всюду, повсеместно' демонстрируют существенные различия в сочетаемости: в контекстах типа (1) и (2) замена идиомы на каждом шагу на на каждом углу невозможна.

(1) Лес на горе стал реже и сквозил теперь до самого поля, на каждом шагу/*на каждом углу торчали пни и пеньки, недалеко от дороги валялись уже почерневшие и потрескавшиеся, не впрок заготовленные жерди (В.Распутин. Последний срок).

(2) Вся моя биография есть цепь хорошо организованных случайностей. Hа каждом шагу/*на каждом углу я различаю указующий перст судьбы (С.Довлатов. Зона).

Невозможность использования на каждом углу в примере (1) указывает на то, что эта идиома не может употребляться по отношению к нежилым пространствам типа леса. Это связно с тем, что внутренняя форма рассматриваемой идиомы жива для носителя языка и, являясь частью плана содержания, влияет на употребление. Степень стертости метафоры, лежащей в основе идиомы на каждом шагу, несколько выше по сравнению с идиомой на каждом углу, что позволяет употреблять ее в более абстрактных контекстах, ср. (2), и допускает образование временного значения на базе пространственного, что невозможно для идиомы на каждом углу.

Можно было бы подумать, что в противопоставлении рассматриваемых идиом на каждом углу является маркированной, т.е. во всех примерах на каждом углу может заменяться на на каждом шагу, но не наоборот (т.е. что они связаны привативным отношением). Однако это не так. В контекстах типа (3) и (4) замена нежелательна:

(3) Об этом кричат на каждом углу/^??на каждом шагу.

(4) В стране, где открыто торгуют на каждом углу/^??на каждом шагу и где как будто бы все делается для насыщения рынка товарами, а, значит, и снижения розничных цен, нет места главному действующему лицу – который эти самые товары своим горбом производит («Московский комсомолец»).

Все дело опять-таки во внутренней форме. При использовании идиомы на каждом шагу субъект наблюдения включается говорящим в описываемую ситуацию (он как бы идет и наблюдает происходящее), в то время как на каждом углу не требует включенности субъекта наблюдения в ситуацию, допуская «взгляд со стороны».

Идиомы по ряду свойств приближаются к обычным единицам лексикона, в частности, они воспроизводятся как готовые единицы словаря. Тем не менее для идиом с живой внутренней формой эта аналогия верна лишь частично. Живость внутренней формы и ее влияние на сочетаемость приводят к тому, что при употреблении идиома как бы конструируется каждый раз заново. Эта специфичность идиоматики описывается в рамках специального направления – когнитивного моделирования актуального значения идиомы (А.Н.Баранов, Д.О.Добровольский). Сущность когнитивного моделирования заключается в том, что актуальное значение идиомы представляется как результат обработки определенных знаний о мире, с которыми связана идиома.

С этой точки зрения выражение без царя в голове может быть объяснено как результат обработки знаний, содержащихся в двух так называемых фреймах (термин, введенный в искусственном интеллекте для обозначения структуры, в которой хранятся определенным образом упорядоченные стереотипные знания о каком-то отчетливо выделимом положении вещей): фрейме «Государство» и фрейме «Человек». Первая когнитивная операция, проведенная над фреймом «Государство», – это выделение в нем слота (подлежащей заполнению позиции) «Глава государства». Далее следует операция удаления содержания этого слота. Третья операция – модификация содержания слота «Контроль» во фрейме «Государство». Результатом этой операции является идея отсутствия контроля. На последнем этапе когнитивной обработки происходит амальгамирование слотов «Глава государства» и «Контроль» фрейма «Государство» с корреспондирующими слотами фрейма «Человек». Аналогично, значение идиомы белая ворона объясняется не как результат «переноса» значения с «вороны» на «человека», а как результат обработки соответствующих фреймов и их взаимодействия: введение во фрейм «Ворона» нехарактерного цвета имеет следствием параллельные модификации фрейма «Человек».

ТЕОРИЯ ФРАЗЕОЛОГИИ

Фразеологическая теория включает несколько важнейших компонентов. Среди них – исследование параметров фразеологичности (идиоматичности и устойчивости); типология фразеологимов; исследование семантики фразеологизмов различных типов; описание варьирования формы фразеологимов; когнитивное моделирование актуального значения (для идиом и паремий); исследование нестандартных (в том числе игровых) употреблений идиом. В полном и законченном виде такой теории пока не существует.