БЛОК, АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ

БЛОК, АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ (1880–1921), русский поэт. Родился 16 (28) ноября 1880 в Петербурге. Сын профессора-юриста, с которым мать Блока разошлась вскоре после рождения поэта. Воспитывался в семье своего деда А.Н.Бекетова, ботаника, ректора Петербургского университета. Отношения с отцом, изредка приезжавшим в Петербург из Варшавы, отразились в неоконченной поэме Возмездие (1917–1921). Образ «демона», чуждого любых иллюзий, но вместе с тем наделенного неискоренимой мечтательностью, навеян размышлениями о судьбе отца, последнего русского романтика, который стал жертвой рока истории, вплотную приблизившей эпоху катастроф невиданного масштаба и трагизма. Таким романтиком, тоже испытавшим на себе возмездие истории, Блок ощущал и самого себя.

Высокие идеалы, которыми жила семья Бекетовых, особенно органично воплотились в матери поэта (по второму мужу – А.А.Кублицкой-Пиоттух), до конца дней оставшейся самым близким ему человеком. В подмосковном имении Шахматово, где семья проводила летние месяцы, Блоку впервые открылась красота русской природы. Пейзажи этих мест узнаются в многочисленных стихотворениях Блока. Самые ранние из них, включенные в посмертно вышедшую книгу Отроческие стихи (1922), написаны им в возрасте 17 лет.

Формирование поэтической индивидуальности Блока на первых порах протекало вне воздействия символизма, который с 1890-х годов стараниями Д.Мережковского, З.Гиппиус, В.Брюсова стал самым значительным новым течением в русской литературе. В автобиографических заметках Блок отмечает: «Семейные традиции и моя замкнутая жизнь способствовали тому, что ни строки так называемой «новой поэзии» я не знал до первых курсов университета» – Петербургского университета, где Блок получил образование сначала на юридическом (1898–1901), затем на филологическом (окончил в 1906) факультете.

Летом 1898 Блок знакомится со своей будущей женой Л.Д.Менделеевой (1881–1939), дочерью химика Д.И.Менеделеева. Она стала главной героиней лирики первого периода творчества, составившей книгу Стихи о Прекрасной Даме (1904). 1901 выделен Блоком как год, решивший его судьбу: это время сближения с поэтом А.Белым, затем переросшего в многолетнюю дружбу-вражду, период, окрашенный мистическими переживаниями, оттеняющими чувство к Л.Д.Менделеевой (венчание состоялось 17 августа 1903), и ознаменованный встречей с поэзией, а затем с философией Вл.С.Соловьева, на несколько лет овладевшей всем существом молодого поэта. Идеи Соловьева лежат в основании художественной концепции русского символизма, крупнейшим творческим свершением которого явились Стихи о Прекрасной Даме, с их уникальным сочетанием романтической влюбленности и почти религиозного поклонения Возлюбленной, воспринимаемой, вслед за Данте, как земное воплощение божественного образа. Поэтический идеал молодого Блока – одухотворенный человек, который, в согласии с учением Соловьева, отмечен «сиянием Бога» и потому свободен от «грубой коры вещества». В центре «романа в стихах», как называл свою первую книгу Блок, стоит мистерия богоявления и преображения мира, но этот доминирующий мотив, который потребовал многочисленных слов-символов («высокие соборы», «бездонная глубина», «лазурь», «тьма» и т.п.), обозначающих присутствие бесконечного в конечном, соединяется с лирическим сюжетом, отмеченным биографической достоверностью. Возлюбленная представлена как олицетворение Вечной Женственности и Мировой Души, воспетой Соловьевым, однако чувство поэта обращено к конкретной женщине и подчас приобретает драматический характер.

В реальных отношениях с Л.Д.Блок, почти лишенных физической близости, это раздвоение породило многолетний мучительный конфликт, который особенно обострился после того, как в эти отношения активно вмешался Белый. Его увлечение Л.Д.Блок, в котором смешивались также почитание «Лучезарного лика» и земная страсть, создало невыносимую ситуацию, которая едва не привела к дуэли между Блоком и Белым. Так завершается период, который Блок впоследствии назвал «мистическим шарлатанством».

Отход от символизма начался у Блока со времени революции 1905–1907 в России, воспринятой им как «веселое время» – знамение великих духовных перемен. В письме отцу (30 декабря 1905) Блок признается, что органически неспособен служить «общественности»: «Никогда я не стану ни революционером, ни «строителем жизни». Однако сборник Нечаянная радость (1907) свидетельствует об усилившемся интересе к реальному миру, хотя и постигаемому под знаком «мистики в повседневности» и «демонической» притягательной силы, которую таит в себе эта обыденность, в особенности — мир города. Тот же «демонизм» присущ у Блока захватывающим его земным страстям; им наделен и его образ России, где «темные, дьявольские силы» водят на путях и распутьях свои «ночные хороводы», а «ведуны с ворожеями чаруют злаки на полях» (Русь, 1906).

Центральное положение во втором сборнике Блока занимает цикл из пяти стихотворений, объединенных символическим образом Незнакомки, как озаглавлено самое известное из них (а также и лирическая драма, законченная осенью 1906). Образ Незнакомки – женщины, встреченной в дачном пригороде Петербурга и одновременно звезды, упавшей на землю огненной кометой, – остается в границах поэтики символизма. Однако этот образ (особенно в драме) осмысляется как крушение мифа о Прекрасной Даме. «Падучая дева-звезда» отвергает аскетическую эротику, к который призывал Соловьев, а ее целомудренный рыцарь вынужден уступить другому, который уводит «красотку». В то же время написана драма Балаганчик (премьера спектакля В.Э.Мейерхольда в театре В.Ф.Комиссаржевской – 30 декабря 1906), где «мечтательный, расстроенный и бледный» Пьеро томится о своей «картонной невесте», покинувшей его ради Арлекина. Отношения трех персонажей (многие увидели в пьесе насмешливый парафраз истории отношений между Блоками и Белым) показаны как театр марионеток, герои которого истекают не кровью, а клюквенным соком. Видения символизма сменяются буффонадой, восходящей к эстетике итальянской комедии дель арте, которая у Блока, расстающегося со своей поэтической юностью, приобретает трагический оттенок.

В книге стихов Снежная маска (1907) и цикле Фаина (стихотворения 1906–1908), навеянных страстным увлечением актрисой Н.Н.Волоховой, двойное видение символизма, открывающего трансцендентное в обыденном, реализовано посредством образов города, соединяющего в себе завораживающие и дьявольские черты (т.н. «петербургский миф» Блока, художественно воплощаемый по преимуществу посредством метафор тумана, снега, сна). Но вместе с тем эстетика символизма переосмыслена, поскольку полная трагизма страсть соединяется не с утопией преображения земного бытия, когда оно станет частью Мировой Души, но с глубоко укорененной, едва ли не мистической любовью к родине. Отныне это главная лирическая тема Блока, ищущего «живую душу» России в ее «нищей» природе, озаренной нездешним светом, и в постижении ее исторического пути, пролегающего через героические испытания (цикл На поле Куликовом, 1909), которые в конечном счете должны увенчаться обретением Христа. Идея пути доминирует в поэтическом творчестве Блока 1910-х годов, составляя контрастное единство с образами хаоса, гибели и катастрофы, которые поэт предчувствовал задолго до того, как они заявили о себе Первой мировой войной и Октябрьской революцией1917.

Этими предчувствиями полон раздел Страшный мир сборника Ночные часы (1911). И в поэзии, и в публицистике, которой в эти годы поэт отдает много сил (под заглавием Россия и интеллигенция его важнейшие статьи вышли книгой в 1918), Блок предстает человеком «катастрофического сознания», все более далеким от круга настроений символизма, как и от его художественного языка. Явственной становится его ориентация, с одной стороны, на поэтику народных заговоров, плачей, причитаний, с другой – на русскую романтическую традицию, в особенности на впервые им открытое поэтическое наследие Ап.Григорьева. Последним произведением Блока, в котором еще чувствуются идеи символизма, была драма Роза и Крест (1913), написанная на сюжет из истории трубадуров и предназначенная для Московского Художественного театра (постановка не состоялась). Столкновение действительности и мечты, которое в заметках об этой драме поэт называет ее главной темой, образует и основной сюжет цикла Кармен (1914), навеянного впечатлениями от певицы Л.А.Дельмас в опере Бизе, а также поэмы Соловьиный сад (1915), которой завершаются лирические циклы Блока.

Призванный на военную службу в июле 1916, Блок вскоре после Февральской революции возвращается в Петроград и участвует в работе Чрезвычайной комиссии по расследованию преступлений царского режима (его книга Последние дни императорской власти вышла посмертно в 1921). Октябрьские события он воспринял как взрыв очистительной стихии, испытав в январе 1918 недолгий творческий подъем, который увенчан поэмами Двенадцать и Скифы. Обе они говорят о «мировом пожаре», о «крушении старого мира», воспринятом как возмездие за его нравственное и социальное зло. Над разбушевавшимся океаном революции поэту видится заря новой «прекрасной жизни». Христос идет по заснеженному Петрограду во главе отряда красногвардейцев – образ, которого не могла простить Блоку антибольшевистски настроенная интеллигентская среда, объявившая ему после выхода Двенадцати бойкот.

Поэма строится на чередовании тонических ритмов и традиционного хорея, на переплетении эпизодов, связанных с проституткой Катькой, убитой ее ухажером за измену, и заполненных профетической символикой картин грандиозной драмы, в обрамлении которых развернут сюжет этого «жестокого» городского романса. Выделены лейтмотивы бунта, стихии, ветра, в котором распознается «музыка» исторического потрясения (Блок подразумевал не столько Октябрьский переворот, сколько закат целой эпохи в жизни человечества – «крушение гуманизма», как озаглавлена одна из его программных статей 1919). В Скифах идея краха европейской культуры, ведущей свою родословную от эпохи Возрождения, выступает еще более рельефно. Как показывают дневниковые записи Блока этого времени, его самого не оставляли сомнения в правомерности восприятия революции как очищения и оправдания бунта, стихии «музыки» («Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой», т.е. Антихрист, – запись от 20 февраля 1918). После двух поэм, ставших откликом на Октябрь, Блок почти не пишет стихов, отдавшись работе над автобиографической повестью Исповедь язычника (осталась в набросках), а затем вообще отказавшись от творчества.

Блок пытается сотрудничать в культурно-просветительских учреждениях, готовит издание Гейне, с лета 1919 руководит репертуарной политикой Большого драматического театра, время от времени выступает с чтением своих стихов в Петрограде и Москве. Последним заметным его выступлением стала речь О назначении поэта, произнесенная на вечере памяти Пушкина в феврале 1921. Блок говорил о «тайной свободе», которая необходима поэту больше, чем свобода личности или политическая вольность, и о том, что, лишившись этой свободы, поэт умирает, как Пушкин, которого «убило отсутствие воздуха». После смерти Блока (по-видимому, от истощения и нервной депрессии) 7 августа 1921 эти слова стали относить и к нему самому.